Алые нити прошлого

— Скажи, Верпетий, ты никому больше не показывал эти бумаги, что сейчас находятся в твоих руках?

Спохватившись, юноша протянул платок епископу и покраснел:

— Простите меня, Ваше Святейшество, в порыве я совсем забыл об этом! Вот, — воскликнул он, подходя ближе к епископу, — Эти бумаги Ваши. Прочтите и убедитесь во всём сами — возможно, всё не так уж и страшно, и это лишь моё невежество подсказало все те страхи, о которых я Вам поведал? Если так, то простите мою неразумность, и прикажите сделать со мной всё, что сочтёте нужным сделать с человеком, посмевшим зря потревожить Ваш покой…

Епископ принял из рук монаха платок и тут же его развернул. Извинившись перед Верпетием, священнослужитель попросил его немного погулять по площадке, пока он изучает содержимое. Верпетий, который на тот момент стал уже понемногу замерзать, не возражал. А потому решил отправиться к противоположному краю.

Поверхностно проглядев бумаги, находящиеся внутри, Корнетти остановился на листке с «Прошением наиглавнейшего Инквизитора провинции ***, Отца Диего Хорхе Мануэля о разрешении Его Святейшеством епископом Альберто Фацио Корнетти проведения эксперимента III степени сложности». Датировано Прошение было 20-м января 1456 года от Рождества Христова. Внимательно изучив его при свете находящегося неподалёку факела, епископ задумался. Через несколько минут он подошёл к Верпетию, который стоял, «любуясь» видом с площадки и в нетерпении (но больше от холода) притопывая ногой.

— Первое, что мне пристало сделать в этой ситуации — это исполнить данное мной обещание простить тебе грех воровства. Наклонись, — властно потребовал епископ.

Верпетий повиновался, и в тот миг, когда над его головой трижды прошелестел рукав тёплого кафтана Корнетти с меховой опушкой, прощавшего таким образом грехи юноши, в воздухе раздались сотрясающее всё пространство башни удары колокола. Пробило три часа ночи.

Прочтя «отпускную» молитву, Корнетти обратился к Верпетию взволнованным до чрезвычайности голосом:

— Итак, сын мой. Лично мне в эту ночь заснуть уже не удастся, а тебе?

Не менее взволнованный, Верпетий молча кивнул.

— Хорошо. Тогда, — продолжил епископ, — Я предлагаю тебе пройти в мой личный кабинет. Ты недооцениваешь свои способности, и ты далеко не так глуп, как тебе кажется. А потому — беседа нам с тобой предстоит долгая, мне нужно многое тебе объяснить и узнать твоё мнение как человека, не обременённого тяжестью мирских соблазнов и стремлением удовлетворить своё тщеславие. Здесь становится холоднее с каждым часом — не стоит портить наше здоровье, оно ещё понадобится нам для свершения многих дел…

Последние слова епископ подчеркнул особо. Вариантов у Верпетия не было — похоже, в его жизни библиотекаря намечались серьёзные изменения и, раз уж Корнетти не стремится его убить, то вполне возможно, он нужен ему для выполнения некоего поручения? А поручения, с недавних пор, Верпетий стал выполнять очень даже сносно. Можно даже сказать — неплохо.

Как ни странно, путь до покоев епископа оказался куда короче, чем предполагал Верпетий. Возвращались они не по дьявольски-длинной лестнице, а всего лишь миновав четыре с небольшим этажа по небольшому коридору, проходящему через здания бывших часовен, ныне приспособленных под хозяйственные кладовые. Несмотря на это, молодой монах сильно волновался, предчувствуя нечто особенно важное, что должно было случится в эту ночь. И он не ошибся…

Спустя много часов, когда солнце уже высоко поднялось над горизонтом, Верпетий возвращался под напутствием Андрия обратно в свою келью. На этот день он был полностью освобождён от всех обязанностей, связанных с работой в библиотеке и по хозяйству. Юноша смертельно устал и мечтал лишь об одном — коротком и быстром сне, когда, забывшись на пару часов, проснувшись — чувствуешь, что проспал несколько дней. Ему необходимо было восстановить телесные силы и укрепиться духовно, ведь с этого момента статус его резко изменился. Теперь у него будут обязанности, совершенно отличные от тех, что он выполнял ранее. И, не скрывая этого, Верпетий был очень доволен. В ходе беседы ему было поведано много такого, за знание чего можно было с лёгкостью угодить на костёр. Поэтому теперь приходилось быть вдвойне осторожным, и укреплять свои дух и тело, а в особенности, научиться контролировать свои эмоции и держать «на привязи» язык, дабы не сорвать всё дело и не предать доверие епископа.