Алые паруса бабушки Ассоль

– Первый Кох вставил в чучело собаки вместо глаз два бриллианта. Чучело пропало. Теперь приехал второй Кох, требует их вернуть, – пробормотал Кортик.

После такого объяснения бабушка Соль возмущенно уставилась на служивых:

– Вы что, совсем мозгами закисли? Вам заняться нечем? Полная безработица?! – Потом обратилась к внуку: – Ты имеешь отношение к пропаже чучела собаки?

– Это был Улисс. Мой любимый пес, – сказал Кортик.

– И мой, – кивнул я.

– Ясно. Сколько карат было в глазах собаки? – прошипела она, хищно уставившись на служивых. – Больше этого?

Растопырив левую руку, бабушка продемонстрировала два кольца с крупными бриллиантами на безымянном и среднем пальцах. Не дождавшись ответа, стала стаскивать кольца.

Мужчины попросили ее прекратить спектакль и поговорить серьезно. Бабушка Соль протянула им оба кольца на ладони и прошипела, чтобы их немедленно передали Коху, и если он после этого не уберется от ее дачи минимум на шестьсот километров, она за себя не ручается.

– Вы знаете, как я разделываюсь с врагами! – перешла бабушка к угрозам, потому что мужчины кольца не взяли. Тогда она громким голосом заявила: – Если я через месяц увижу эту морду с куриной гузкой вместо рта, пусть прощается с жизнью!

Она в этот момент смотрела поверх наших голов. Мы с Кортиком обернулись. Обладатель клетчатых тапочек и куриной гузки спешно ретировался с крыльца в дом. Бабушка повернулась к служивым.

– И не надейтесь, что я буду стрелять в него из охотничьего ружья, – предупредила она. – Вам придется попотеть, чтобы выяснить, от какой заразы он отбросит копыта, это я обещаю.

Когда мы сели в автомобиль, я на всякий случай спросил, что будет, если в нише декоративного камина разжечь огонь?

– Пожар, – ответила бабушка Соль.

Мы достаточно быстро доехали от Стрешнево до Белорусской. И тут я увидел его – огромный башенный кран, – и сердце мое заныло от восторга и предчувствия бесконечного счастья.

– Я хочу выйти.

– Осталось немного – мы уже рядом, – успокоила меня бабушка Соль.

– Куда мы едем?

– Ко мне.

– В гостиницу? – спросил Кортик.

– Почему в гостиницу? У меня есть небольшой двухэтажный особнячок на Грузинском Валу. На первом этаже – кондитерская, а на втором живу я с девочками. Не беспокойся, места всем хватит.

– Я не хочу жить в кондитерской с девочками, я хочу жить в башенном кране! – объявил я как можно громче. – Остановите.

Никакой реакции.

– Бабушка, Атила хочет жить в башенном кране, – решил поучаствовать Кортик. – Высади его.

Резко затормозив, бабушка Соль остановила автомобиль, повернулась назад и посмотрела на внука.

– То есть, – уточнила она, – его мы высадим, а ты поедешь со мной?

В это время я дергал ручку, дрожа от нетерпения.

Бабушка вышла, открыла мне дверцу и дождалась, пока я выберусь и вытащу за собой подзорную трубу. Все это время она смотрела на Кортика с некоторой растерянностью.

– Атила, – сказал тот с улыбкой, – ты не залезешь на кран с этой штуковиной.

– Не залезу с трубой на кран?! – взвыл я. – Тогда мне и кран не нужен!

– Прекрасно, – кивнула бабушка. – Едем в кондитерскую.

– А если обвязать трубу веревками и тащить в зубах? – придумал я.

– Прекрати это представление, – строго приказала бабушка Соль. – Никто не позволит тебе лазить по башенным кранам с подзорной трубой в зубах. Там наверняка есть огороженная строительная площадка и сторож.

– Бабушка, давай подвезем его к крану и посмотрим. Вдруг там действительно сторож. Тогда все решится само собой, – предложил Кортик.

Она так странно взглянула на него, как будто засомневалась, правильно ли сделала, вытащив внука из психушки.

– Ты ведь меня не обманываешь? – спросила настороженно. – Ты ведь не полезешь на этот кран, чтобы на нем жить?

– Нет, – усмехнулся Кортик. – Я высоты не переношу.

– А если… – Бабушка долго подбирала слова. – А если мы поможем твоему другу Атиле подняться на этот кран… К примеру, затащим туда его подзорную трубу…

– Здорово! – крикнул Кортик.

– Подожди. Если мы так сделаем, он сможет остаться жить на этом кране?

Боже! О таком я и мечтать не мог!

– Конечно, он очень этого хочет, – уверил бабушку Кортик.

– То есть, – непонятно настаивала она на конкретности, – мы с тобой будем жить в моей кондитерской, а Атила в башенном кране, так?

– Бабушка! – Кортик подхватил ее на руки и потерся носом о плечо. – Ты – чудо!

И вот мы стоим на небольшой строительной площадке и, задрав головы, смотрим вверх. Стройкой здесь и не пахнет, но площадка огорожена высокими деревянными щитами. Кран стоит – стройный, высоченный, прекрасный – лестница в небо! Уже сильно стемнело, и его кабины не видно.

Мы обошли кран. Бабушка показала нам раскуроченный пульт с выдернутыми проводами.

– Подъемник сломан. Наверное, застрял наверху. Я надеялась, что он работает. Ну ладно, – с угрозой в голосе сказала бабушка и пошла к автомобилю, бормоча по дороге, что подъемники – вещь ненадежная.

Она открыла багажник и достала что-то похожее на длинный вещевой мешок с веревкой. Подошла ко мне и приказала:

– Грузи сюда трубу.

Труба вошла хорошо, но тренога торчала из раструба.