Алые песнопения

— Гарри, милый, я знаю, что ты меня слышишь. Сегодня к тебе придут. Соломон только что поехал её встречать. Её зовут Фредди Беллмер. Они с Солом давно дружат. Вот я и подумал, что мисс Беллмер поможет твоему телу исцелиться чуточку быстрей. Хотя, между нами говоря, мне всё же кажется, что ты был бы счастлив, если бы тебя не трогали и просто дали поспать. Ты многое пережил, я знаю. К примеру, я сам видел тот прыжок из окна. О, мне жаль, но твой телефон падение не пережил. Но я отклонился от темы. Как только Соломон тебя помыл, — кстати, я немножечко приревновал оттого, что он не разрешил мне остаться и посмотреть — он позвал меня глянуть на твои татуировки. Я не в курсе, что каждая из них значит, но знаю достаточно. Это защита, правильно? Господи, ты и правда похож на человека, нуждающегося в подобной защите. Я… Как бы мне это сказать?..

Он замешкался, точно подбирая нужное слово. Или же слова у него были, но он пытался найти самый дипломатичный способ их применения. Наконец, он снова заговорил, пускай и с явным трудом.

— Я… я всегда знал… даже когда был маленьким… знал, что я не такой, как остальные мальчишки. Когда умерла моя мать, — отца я не знал — я переехал к дядюшке Солу. Мне тогда только исполнилось шесть лет, и дядюшка Сол разок глянул на меня да охнул: «Господи, вот это цвета из тебя фонтанируют. Зрелище — дай Бог». Вот тогда я и понял, что жизнь у меня будет не такая, как у других. Придётся беречь много секретов. Впрочем, с этим проблем у меня никогда не было. Я знаю, как хранить тайны. И я не в курсе, что у тебя за дела, но, когда бы ты ни проснулся, я с радостью проглочу всё, что ты расскажешь о мире за пределами этого дряхлого вонючего городишки. И я с нетерпением жду передряг, в которые мы вляпаемся на пару. Я пока не знаю, в чём дело, сны пока молчат, но это точно что-то потрясное…

Тут шёпот перебил басовитый голос Соломона.

— Ты что, целуешь его?

— Нет, — спокойно и не оборачиваясь ответил Дейл. — Мы просто беседуем.

Но ответил ему не Соломон, а новый голос, принадлежавший мисс Беллмер. Звучал он низко и строго — вопреки ожиданиям Гарри, вовсе не мягко и женственно. Однако Д’Амуру скоро открылось, что владелец голоса тоже не соответствовал его представлениям.

— Если ты наигрался в доктора, я бы советовала отойти от кровати и позволить мне взглянуть на пациента, — сказала Дейлу мисс Беллмер.

Она подошла ближе, и голос её зазвучал громче, а затем мисс Беллмер присела, и послышалось, как недовольно скрипнули пружины матраца. Она не стала касаться Д'Амура, но он почувствовал, как целительница провела рукой над его лицом и телом.

Воцарилось молчание — Соломон с Дейлом относились к мисс Беллмер слишком благоговейно, чтобы прерывать обследование пациента.

Наконец, мисс Беллмер заговорила:

— Я бы не советовала держать этого мужчину у себя и секундой дольше, чем нужно. Физические раны заживают, как следует. Но… где-то здесь… — она шарила в сумке, — … вот эликсир, который поможет ему стать на ноги немного быстрее.

Мисс Беллмер поднялась, освободив кровать от своего грузного тела.

— Чайную ложку на полстакана тёплой воды.

— А как оно действует? — спросил Дейл.

— У него будут кошмары. В темноте ему слишком удобно. Настало ему время проснуться. Грядут неприятности.

— Сюда? — удивился Соломон.

— Мир вращается не вокруг тебя и твоего дома, Соломон. Проблемы, и то скверные, ждут вашего мистера Д'Амура. Позвони, когда он проснётся.

— Он в опасности? — спросил Дейл.

— Мягко говоря, милок.

10

Перед уходом надменная мисс Фредди напоила Гарри своим кошмарным снадобьем. Едва заметные силы, разбуженные её прикосновением, пульсировали в теле Д’Амура ещё долго после ухода его опекунов. Гарри спал и видел необычные сны — тоник мисс Беллмер словно немного подтасовал его мысли.

В темноте мерцали осколки образов — по два-три кадра из каждого любительского фильма в серии под названием «Дьявол и Д’Амур». Среди них не попадалось и двух похожих демонов. Каждый подымался из глубин подсознания и демонстрировал Гарри личный набор чудовищных особенностей. Естественно, была среди них и глиняная тварь, убившая Шмарю и ублажившая себя под зрелище его мук. Явился болтливый имбецил по имени Гист, который едва не прикончил Гарри в лифте с порванными тросами с десяток лет назад. Мелькнул также Иш’а’тар, инкуб из Нью-Джерси, — Гарри поймал демона на том, что в воскресное утро тот раздавал святое причастие в Филадельфии. Дальше показался Зазен, нечестивый наёмник, — он забрал жизнь отца Хесса, друга и наставника Д'Амура, устроив засаду в одном бруклинском доме. Других Гарри не опознал, и возможной тому причиной была их безымянность: то были всего лишь образы бездумного зла, перебегавшего дорогу Д’Амуру несчётное количество раз — иногда оно встречалось ему на пустынной ночной улице далеко за полночь, но и так же часто попадалось на людных авеню в полдень, когда адские твари расхаживали по своим делам посреди бела дня, бросая вызов недоверчивым людским глазам.