Алые песнопения

Вопреки этому они вопили в попытке отринуть страдания, но в их криках уже не было даже намёка на слова. Желудок одного демона поддело крюком и вывернуло через рот, лицо же другого протискивалось через его задницу, словно чудовищная фекалия. Их анатомия не выдерживала столь жестоких надругательств. Демоны рвались на куски — их тела лопались, как переспелые фрукты, и выплёскивали внутренности этих невезучих солдат.

Гарри уже видел подобное, но не в столь масштабных пропорциях. Это была полнокровная война: на одной стороне — весь Ад, на другой — одинокий, облачённый в доспехи жрец. Д’Амур задумался о последствиях разыгравшегося на его глазах хаоса. Если жрец победит, продолжит ли он битву на Земле, а затем и на Небесах? Когда он утолит свою жажду? Гарри никогда и не подозревал, что может болеть за легионы Ада, но, не в силах что-либо предпринять, он наблюдал за сражением и даже молил о победе инфернальных сил.

Гарри не сводил глаз с двух противоборцев в эпицентре битвы. В то время как его цепи расправлялись с простыми солдатами, Жрец Ада не отпускал огненный клинок Неснедаемого и гнул его в сторону меченосца — то было состязание в силе, и киновит постепенно одолевал соперника. Внезапно Жрец навалился всем весом, выкрутил руку Неснедаемого и ловким рывком выхватил меч из пальцев противника.

Киновит воспрянул. Доспехи прекрасно сидели на нём — не как твёрдый, ломкий панцирь, отнюдь: они плыли вместе с ним, и в то же время сквозь него; их мощь передавалась ему, сливалась с его телом. Он стал подвижной стихией, вне досягаемости живых тварей, и пускай годы, приведшие его к этому мигу, полнились самыми жестокими страданиями, пережитая агония стоила этого великолепного, восхитительного часа, когда Люциферовы доспехи вбрызнули силу в каждый участок его организма, одряхлевшего от монашеской жизни, подарили блаженство мускулам, истерзанным киновитом в попытке переделать своё тело под изгибы королевских лат.

Владыки миров нижних и верхних, ликуйте! Никогда ещё он не ощущал такого единства плоти, разума и души! Они стали одной, неразрывной системой, лишённой каких-либо противоречий. До этого мига он не ведал, что значит «жить».

Краем глаза он увидел Неснедаемого — тот стоял, воздев руки над головой. Из раскалённого воздуха, кипевшего над кулаками демона, выплавлялось два новых меча. Подобная лаве субстанция капала с пылающих клинков и растекалась по усеянному трещинами мрамору. Жрец Ада не страшился ходьбы по жидкому огню — не теперь, когда он был облачён в доспех Короля Преисподней.

Он двинулся к Неснедаемому, разбрызгивая огонь при ходьбе, и в три шага оказался перед врагом. Киновит замахнулся мечом, намереваясь вспороть живот лидеру инфернальной армии, но тот отразил его удар и бросился в атаку, полосуя воздух двумя клинками, словно ветряки мельницы — воздух. Однако Жрец Ада был не в настроении отступать — он держал оборону, по очереди отражая удары то левого, то правого меча, и отбивался он с такой силой, что нападавшему пришлось замедлить наступление. Но клинки резали воздух с такой скоростью, что между оппонентами поднялась огненная стена, и Неснедаемый прошёл сквозь неё, безостановочно вращая мечами.

Жрец Ада поднял меч, чтобы защитить голову, и в него тут же ударил леворучный клинок Неснедаемого. Во все стороны прыснули молнии — они разлетелись на головами демонической армии, сражая насмерть глупцов, попытавшихся ухватиться за эти пламенные стрелы. Сомкнув одно лезвие с клинком киновита, Неснедаемый рубанул другим по открывшейся груди соперника. Из точки удара хлынули волны лучистой энергии, и доспех мгновенно впитал их мощь, поглотив украденную силу и приумножив заряд доспехов.

Жрец Ада ощутил приплыв могущества, и моментально среагировал — он взял меч в две руки и бросился на Неснедаемого с исполненным наслаждения криком. Главнокомандующий инфернальной армии снова попытался отразить атаку леворучным мечом, однако клинок разлетелся вдребезги. Осколки вспыхнули и угасли, как искры над костром. Удар оглушил Неснедаемого. Все твари, которым удалось избежать безвременной кончины, воззрились на своего командира — тот отшатнулся от киновита и уставился на него неверящими глазами.

— Что это за колдовство? — спросил Неснедаемый дрогнувшим голосом — от перспективы неравной схватки его обуяла трусость.

— Драгоценности Короны Адской, — ответил киновит.

— Не может быть.

— О, ещё как может.

Неснедаемый сделал несколько нетвёрдых шагов назад, а затем резко обернулся к солдатам и, брызнув слюной, заорал:

— Это враг Адов! Промедлите, и он превратит вас в прах! Вперёд! Мне явились видения! Спасите Ад прежде, чем он уничтожит нас всех!

Его слова умерли в темноте, и воздух опустел.

— Видения? — переспросил киновит, наступая на противника.

— Я узрел твои устремления, — сказал Неснедаемый, пятясь от демона.

— Какая наглая ложь, — сказал Жрец.

Он повернулся к солдатам и указал на своё облачение.

— Мой доспех — дар переродившегося во мне Люцифера. Теперь моя власть абсолютна, а моё слово — закон.