Алые погоны

Борис Изюмский Алые погоны Повесть в трех частях

Светлой памяти дорогого учителя Антона Семеновича Макаренко посвящаю

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ НАЧАЛО ПУТИ

«…в жизни есть прекрасное, оно растет, — давайте поможем росту человеческого, нашего!»

М. Горький

ГЛАВА I

1

Капитан Боканов не спеша застегнул шинель и, взяв вещевой мешок, вышел из вагона на перрон. Офицер был высокого роста и казался еще выше в узкой длиннополой шинели с артиллерийскими петлицами. В размахе широких плеч, в больших грубоватых руках угадывалась сила. Капитану было лет за тридцать, но его старили глубокие складки у рта и выражение усталости на лице, — не той дорожной усталости, которая исчезает после крепкого сна и умыванья, а той, какая бывает у людей, много испытавших на войне и еще не отошедших от нее. Серые зоркие глаза на обветренном лице смотрели по сторонам с живым интересом.

По взгорью, вверх от замерзшей реки тянулись одноэтажные каменные дома, окрашенные светло-сиреневой или зеленоватой краской, казавшиеся очень уютными со своими крылечками под навесами, с разноцветными, веселыми ставнями. Справа виднелись полуразрушенные корпуса завода, элеватор в строительных лесах и красное длинное здание, похожее на склад.

Широко шагая, Боканов стал взбираться по крутому подъему в город. Навстречу ему с горы мчались на салазках дети.

Неделю назад, получая в Москве назначение на работу воспитателем в Суворовское училище, Боканов не представлял себе достаточно ясно своих будущих обязанностей. Все казалось ему смутным и неопределенным. Судя по тому, что его, командира дивизиона, отозвали из Действующей армии в Управление кадров, дело, которым ему предстояло заняться, было важным и большим.

На фронте Боканову приходилось не раз видеть в газетах фотографии суворовцев, читать о них статьи, — всегда восторженные, но зачастую содержащие в себе общие фразы о «воспитании нового военного человека». В Москве ему сказали, что работа воспитателя очень ответственна, и это было почти все, что он знал пока о ней…

На площади, выложенной булыжником, Боканов спросил у проходящего мимо железнодорожника, где Суворовское училище.

— Да вон, недалеко, — указал тот на белое с колоннами здание, похожее на помещичий дом середины прошлого столетия.

Капитан Боканов невольно ускорил шаг. Проходя по аллее высоких, в снежных горностаевых накидках тополей, он, не отрываясь, смотрел на красивое здание в три этажа, обнесенное решетчатой оградой, за которой виднелись сад и большое белое поле стадиона.

По бокам парадного входа в училище на каменных подставках лежали тела орудий грубого литья, — наверное, еще петровских времен, — и сложенные пирамидами чугунные ядра.

В комнате дежурного по училищу Боканова приветливо встретил невысокий майор. Китель плотно облегал его выпуклую грудь, а глянцевые голенища — икры ног.

Просмотрев документы, майор благожелательно оглядел Боканова и воскликнул:

— Нам такие нужны!

Он не пояснил, какие именно, и забросал капитана вопросами: не голоден ли он, где думает остановиться на квартире, когда пойдет представляться генералу?

— Не знаю, когда удобнее, — нерешительно, словно советуясь, произнес Боканов. — Нужно бы привести себя в порядок.

— Генерал сегодня будет, наверное, часам к шестнадцати. Его в Военный совет округа вызвали… А привести себя в порядок я вам помогу, — с готовностью отозвался майор. — Пойдемте прежде всего в душевую, там рядом и парикмахерская. Потом — в столовую. Собственно, я вам еще не представился, — спохватился он: — майор Тутукин, командир пятой роты, — и он протянул Боканову маленькую упругую ладонь.

— Рад познакомиться, — отвечая на рукопожатие, сказал Боканов, — и очень благодарен за участие… А что, ваша пятая рота — старшая?

— Вещевой мешок вы пока здесь оставьте… Пятая рота? Нет, в ней у нас как раз самые маленькие: десяти-двенадцати лет. Старшая рота — первая, подполковника Русанова, там пятнадцати-шестнадцатилетние.

— Насколько я знаю, малыши должны семь лет учиться в Суворовском? — спросил Боканов, вынимая из вещевого мешка мыло, полотенце и завертывая все это в газету.

— Семь… О, за этот срок мы им такую военную закалочку дадим! — убежденно воскликнул майор. — Сдадут экзамен на аттестат зрелости по программе десятилетки, кое-кто даже золотую или серебряную медаль получит. А потом — в офицерское училище. В нем еще два года, и — получай, Родина, двадцатилетнего лейтенанта!.. Ну, пойдемте, пойдемте. Я покажу вам, где помыться, и накормлю вас. — Тутукин повел за собой Боканова, приказав сигналисту внимательно следить за часами и по телефону вызвать помощника дежурного офицера.

После завтрака, во время которого майор охотно рассказывал о порядках училища и жадно расспрашивал о фронтовых делах, Боканов попросил показать ему училище.