Алый ангел

Я пробегаю рукой по волосам, матерясь.

— Если субъект подумает, что мы приближаемся, он может нацелится на нее, чтобы подобраться ко мне. Это слишком рискованно.

— Ты знаешь, что это брехня, — мгновенно заводится она. — Если этот парень захочет прийти за тобой, он придет именно за тобой. Он не боится и не такой трус, как Племмонс, который мучал слабых. Это тебе не сексуальный садист, интересующийся симпатичными брюнетками. Мысли логически.

Смотрю на нее, будто она выжила из своего долбанного ума.

— Я должен мыслить логически? — спрашиваю недоверчиво. — Ты просишь меня взять с собой неподготовленного гражданского после того, как на нее недавно напали из-за моей работы.

Она наклоняется вперед, в ее глазах плещется решимость.

— Лана защитилась от Племмонса. Спасла меня. Не бери ее в город. Она будет заперта в хорошем и безопасном месте, где будем и мы. В ДелейниГроув нет отелей, так что я собираюсь поговорить с Крейгом, чтобы узнать, где именно мы будем укрываться.

Как будто по волшебству, кто-то стучит в дверь, и Крейг заходит прежде, чем я приглашаю его.

— Итак, потрудись объяснить мне, какого х*я происходит, — говорит Крейг, как только входит и закрывает дверь.

— Я только что говорила ему взять с собой Лану, потому что она не чувствует себя в безопасности, будучи одной. Она даже ненавидит путешествовать сейчас, потому что чувствует себя незащищенной. Сама говорила с ней об этом, — быстро вставляет Хэдли.

Он приподнимает брови.

— Это абсолютно понятно после того, что она пережила. Ей стоит поехать.

Хэдли бросает на меня взгляд ребенка, который только что выиграл спор на конфеты.

— И ты туда же? Ты осознаешь, как это опасно?

— Мстящий убийца, который нацелился на сильных, здоровых мужчин, не станет преследовать беспомощную женщину. Если ему понадобится кто-то из нашей команде, он придет прямо за ним. Он не трус.

— Я ему говорила.

— Среди вас нет профайлеров, — замечаю я.

— И поэтому мы не должны знать об этом лучше тебя, — говорит Хэдли, глубоко вздыхая и издеваясь надо мной.

— Почему это так важно для тебя? Сначала ты не доверяла ей, а теперь хочешь взять ее с нами.

Она поджимает губы.

— Вещи меняются. Фотографии появляются. Потом все меняется насколько быстро, как только дерьмо попадает на вентилятор и внезапно появляется агент Мистер Хрен и захватывает власть, будто пытается что-то скрыть.

— Что это вообще значит? — стону я.

— Лане будет безопаснее с нами, чем одной сейчас, — говорит мне Крейг.

Заходит Донни, и я смотрю на него, когда тот закрывает дверь.

— Я не знаю, что происходит, но мы должны сделать следующий шаг и поскорее. Он сейчас разговаривает с шерифом, но вместо того, чтобы огласить профиль, он закрыл дверь и сказал, что это личное дело.

Он смотрит на нас троих.

— Что? — спрашивает он, смущенный напряжением.

— Они думают, что Лана должна поехать с нами, потому что она не чувствует себя в безопасности будучи одной.

— Это вполне понятно. Ты должен взять ее. Не похоже, что она будет в опасности, учитывая, что убийца бы просто пришел за одним из нас, если бы думал, что мы мешаем, — говорит Донни, заставляя Крейга и Хэдли ухмыляться.

— Просто, бл*ть, невероятно.

— К тому же, — продолжает Донни, игнорируя мой комментарий, — это разозлит Капитана Гондона.

Глава 11

Если нас уколоть, разве не пойдет кровь?

Если пощекотать, разве мы не засмеемся?

Если нас отравить, разве мы не умрем?

И если нас обидеть, разве мы не отомстим?

Уильям Шекспир

Лана

Шекспир был одним из немногих философов, веривших в месть. С другой стороны, он был романтиком. Они всегда верят в месть, потому что романтики любят сильнее, более болезненно переносят потери и держатся за обиду, разбившую их сердца, которые имеют величайшее значение, чем тело, душа или разум.

Мое тело стало сильнее, а разум — более механическим, когда я потеряла свою душу в мести за сердце.

Полагаю, это сделало меня романтичной.

Я нахожусь в процессе переписки с Джейком, который также был романтиком, когда в дверь стучат, прерывая меня.

Логан не стучит.

Я осторожно подхожу к глазку и замечаю легко узнаваемые рыжие волосы с затылка.

Открываю дверь, задаваясь вопросом, зачем она пришла. Но когда она поворачивается, вижу слезы в ее глазах.

Она проходит мимо меня, проталкиваясь внутрь.

Бремя моей тайны очевидно слишком давит на нее. Бл*ть.

Я так близка сейчас.

Тихо закрываю дверь, и она усаживается на кровать, пока я прислоняюсь к двери.

— Шестьдесят девять фото и семьдесят кнопок, — говорит она, сбивая меня с толку на мгновение. — Что-то подсказывает мне, что ты не ошиблась в подсчете.

Осознавая, о чем она говорит, я присаживаюсь в кресло.

— Фергюсон?

— У меня, наконец, хватило смелости взглянуть на досье сегодня. Я рано встала, чтобы пойти и посмотреть, а потом выяснилось кое-что, о чем нам нужно поговорить. Дело в том, что было семьдесят кнопок и шестьдесят девять фото. Что ты сделала с последней фотографией, Лана?