Алый ангел

Я поджимаю губы. Она знает, что я забрала фото с ней. Я не знаю, как она отреагирует.

— Сожгла.

— Зачем? — спрашивает она без единой вспышки эмоций.

— Потому что разум — вещь хрупкая. Твои друзья увидели бы ее; ты бы увидела ее. Это стало бы тем, что сломало бы тебя. Слышать о ее существовании не так важно, как лицезреть воочию себя ребенком, который был незащищен и уязвим, а затем знать, что доказательства существовали с самого начала. Слух обрабатывается иначе, чем зрение. Ум более чувствителен к зрению, чем к звуку. Я не хотела бы, чтобы тебя сломили. Не хотела, чтобы он победил, будучи в могиле. Поэтому сожгла ее.

Она стирает те слезы, которые грозились пролиться.

— Я с тобой, — тихо говорит она. — Что бы тебе ни понадобилось, я с тобой.

Это... сбивает меня с толку.

— Почему?

— Потому что психопат не станет заботится о тех, кто, по моему скромному мнению, может усложнить его планы. Ты проявляешь искреннее сострадание. Этот факт идет вразрез психопатичной личности.

— У меня имеются психопатические наклонности, но я не психопатка, — говорю со вздохом. — Я же говорила тебе.

— Ага, но я не поверила, пока не увидела шестьдесят девять фотографий и семьдесят кнопок. Теперь у тебя есть мое доверие, что ты мстишь за истинное зло. Кто-то не может спокойно относится к необходимости уничтожать демонов в мире, которые не умрут иначе, а я могу.

Я выдыхаю от усталости, только сейчас осознавая, как сильно ее нерешительность давила на меня.

На этот раз веревка крепко приклеена и больше не угрожает все разрушить.

— И тут появился спецагент Миллер Джонсон, как будто нам нужно еще больше знаков.

Одно его имя заставляет меня напрячься, и она замечает это.

— Это он все скрыл, да? — спрашивает она, слишком хорошо интерпретируя мою реакцию.

— Он сделал больше, чем просто скрыл.

— Ты мне что-то не рассказала?

— Я рассказала тебе все, что произошло тогда. Я не рассказала лишь то, что произошло после. Тебе нужно раскопать это вместе с остальной командой.

— Почему? Почему просто не рассказать им историю, написав записку или что-то типа того?

Я наклоняюсь.

— Разум — хрупкая и нежная вещь, — повторяю я. — Услышать это из письма или от убийцы — менее важно, чем услышать это от кого-то, кто умирает изнутри, держа это в секрете. Несколько людей знают эту историю, Хэдли. Найдите того, кто расскажет ее. Не говоря уже о том, что мне нужно, чтобы этот город чувствовал себя добычей, на которую ведется охота. Чем больше времени займет рассказ истории, тем больше вопросов задаст твоя команда. И тем больше людей начнет дрожать от страха.

— Тебе нужен этот страх, — подмечает она, изучая меня.

— Я не могу убить их всех, — произношу я, пожимая плечами. — Но измученный разум напомнит им, что они не должны были молчать, когда невинные кричали о помощи.

Она единожды кивает, пытаясь скрыть, как ей тяжело это дается. Хэдли передумает, когда они наконец доберутся до ДелейниГроув.

— Я убедила Логана попросить тебя поехать с нами в ДелейниГроув, — говорит она, шокируя меня.

— Что?

— Ты не можешь просто гулять по городу и не быть замеченной. Твое лицо было во всех новостях после того, как ты разобралась с Бугименом. Люди узнают тебя, и это будет подозрительно, если ты будешь в городе, а не с ним.

Я думала об этом, но собиралась просто появиться и удивить Логана.

— Он будет часто отсутствовать, работая над делом. Мы, очевидно, остановимся в хижинах, которые сдает шериф.

У меня скручивает живот.

— Эти хижины на окраине города, прямо напротив леса. Если он почует, что вы близки к раскрытию того, что они сделали, он придет к одному из вас и попытается повесить все на меня. Ну, на другую меня, — говорю я ей.

— Мы умнее. Мы узнаем, если это Алый Истребитель. И никто из нашей команды не умрет. Я позабочусь об этом как-нибудь, даже если мне придется взломать все городские камеры и просмотреть их, живя на кофе, чтобы не заснуть.

— Там нет камер.

Она качает головой.

— Должны быть.

— Ты права. Немного есть. Они все стоят на парковках и внутри магазинов. Больше нигде нет камер. Улицы не просматриваются с этих нескольких камер. Поверь мне. Я изучала этот город с тех пор, как решила, что должна делать.

Она оседает.

— Почему нет камер?

— Потому что разум — хрупкая вещь, — снова повторяю я. — Легче притворяться, что слова, которые вы слышите — просто слухи или ложь. Не так-то просто игнорировать то, что вы видите. И у шерифа достаточно того, что он не хочет, чтобы кто-то это увидел.

Она судорожно вздыхает.

— Шериф был тем, кто убил тех женщин? Тем, из-за кого подставили твоего отца? — спрашивает она меня, и мой желудок сводит.

Прежде чем ответить, входит Логан, делая паузу, когда видит нас.

— Ты уже сказала ей? — спрашивает он, хмурясь, глядя на Хэдли.

В отличие от прошлого раза, когда мы были в такой ситуации, Хэдли не превращается в болтливую идиотку. Она насмешливо ухмыляется ему.

— Возможно.

Логан закатывает глаза, затем смотрит на меня, и его взгляд смягчается.