Алый флаг Аквилонии. Итоговая трансформация [СИ]

- Это потому, что ты пропускаешь все через призму приобретенных в обществе взглядов. Человек из общества, где некая идея объявляется истиной, оказавшись в другом месте с совершенно другим укладом жизни, с другими понятиями, испытывает естественное чувство протеста. Это пройдет. Поверь мне. Тебе лишь стоит держать сердце открытым - ибо одно оно лишь зорко, а самого главного глазами не увидишь, как говорил один писатель, который, кстати, сейчас тоже у нас... -Она загадочно улыбнулась. - Впрочем, возможно, тебе его имя ни о чем не скажет, ибо в твое время он еще не был в зените славы.

- Но слова хорошие, - сказала я, мысленно повторяя про себя фразу про зоркое сердце.

- Да, - кивнула Люсия. - И если ты действительно умеешь думать и смотреть сердцем, однажды настанет тот момент, когда ты будешь удивляться себе прежней. Ты поймешь, что в нашем обществе нечем возмущаться, что тут все устроено правильно.

- Но общество не может существовать без идей! - воскликнула я.

- Верно, - кивнула она. - Но эти идеи всегда опираются на человеческое представление, когда властная кучка интерпретирует Законы Небес на свой лад.

- А у вас по-другому? - спросила я.

- Да, по-другому, - кивнула Люсия. - Мы стараемся жить в соответствии с Волей Посредника и помним слова Христа о том, что не человек для субботы, а суббота для человека.

- Посредник - это... ваш Бог?

- Собственно, да, - кивнула Люсия. - Это просто Бог, Единственный и Неповторимый, Творец всего Сущего... А в те моменты, когда он погружен в свой Замысел относительно будущего Аквило-нии, мы называем его Посредником. Видишь, ли, без Него у нас бы едва что-нибудь получилось. Мы стараемся быть чуткими к Его знакам и намекам. И пока у нас с ним хороший контакт... Наши мужчины говорят, что когда им под руку кладут топор, то придется рубить, а если пулемет, то стрелять. Твое появление тут наверняка тоже что-то значит. Что такое? - Она внимательно всмотрелась в мое лицо. - Я вижу скепсис... Ты атеистка?

- Как сказать... - замялась я. - Не то чтобы совсем атеистка, но я не признаю Бога таким, каким его представляют священники, а, скорее, верю в Высшую Силу, волю которой знать никому не дано...

- Эге... - протянула моя новая подруга, задумчиво глядя на меня и покачивая головой, - да с тобой работать и работать... И не только мне, но и... Впрочем, ладно. Всему свое время. А сейчас идем в дом - время обеда. Мы все тут следуем русскому обычаю, который гласит, что гостя сперва следует накормить-напоить, и только потом вести с ним разговоры. Но пока Лита и Тиэлэ-Тина будут собирать на стол, я расскажу тебе - и не просто расскажу, а приведу аргументы - о том, что тебя возмущает больше всего. О многоженстве... Да-да. Не делай такое лицо, дорогая Амелия. Когда ты выслушаешь меня, ты откроешь для себя много неожиданного и глубоко задумаешься... Итак, это не просто дикий варварский обычай, как тебе кажется, и не религиозное предписание. Это -необходимость, продиктованная условиями Каменного Века...

31 июля 3-го года Миссии. Среда. Поздний вечер. Первый этаж, правая столовая Большого Дома. Совет вождей.

Около полудня тридцать первого июля к главному поселению Аквилонии прибыл бывший датский барк - он доставил из Порт-Тарифы первую партию груза в полторы тысячи тонн. По этой причине вечером после ужина был назначен Совет вождей. Ради такого повода в Аквилонию прибыл челнок, ибо участие в заседании матроны Азалиэн и майора Агеева было обязательным. Из новичков на Совете присутствовали Сигизмунд Леваневский (дела с которым полностью устаканились) и молодой ирландский инженер Патрик Квинн, большинством голосов избранный их законным представителем людьми, спасенными с «Сити оф Глазго».

Мужская часть этого ирландско-шотландского контингента по большей части имела специальности плотников, каменщиков, землекопов, грузчиков, докеров и прочих разнорабочих, в которых переквалифицировались разорившиеся сельскохозяйственные арендаторы. Женская половина рабочих семей в прошлой жизни привыкла подрабатывать преимущественно швеями, прачками и домашней прислугой. По сути, это и был тот самый рабочий класс - фундамент любой более-менее вменяемой экономической системы. Спасаясь от невыносимой нужды (ибо эксплуатация рабочего класса в викторианской Англии дошла до предельных параметров), это люди на последние гроши отправились за океан, надеясь если не разбогатеть, то хотя бы обрести средства к нормальному существованию, но вместо набережной Нью-Йорка после ужасной катастрофы очутились в непонятной Аквилонии...