- Так думает не только этот мистер Квинн, - отрезала леди Лиза. - Я далека от мысли обвинить в подобном всех новых кандидатов на гражданство, но единомышленников этого деятеля следует немедленно выявить и изолировать от общества. Хватило нам в свое время и мятежа «волчат».
- Это типичная болезнь диких хумансов, - заявила госпожа Азалиэн, от волнения шевельнув острыми ушами. - Госпожа Лиза права: при таком умственном состоянии недействительными становятся любые клятвы.
- А я думаю, - сказал майор КГБ Лопатин, - что прямо сейчас заговор и попытка свержения существующего строя маловероятны. Должен же этот молодчик понимать, что их слишком мало, а основная часть народа, кадровая армия и ополчение не только не поддержат попытку мятежа, но приложат все силы к его подавлению. Однако оставлять среди нас такой нарыв крайне опасно, ведь, выучив русский язык, эти люди начнут проповедовать среди своих соседей, и тогда внутренний хаос в Аквилонии станет неизбежен.
- Никаких замкнутых диаспор - ни религиозных, ни национальных, разрушающих внутреннее единство - у нас тут быть не должно, - угрюмо произнес Сергей Петрович. - Закон всем известен. Тот, кто не желает жить по нашим правилам, должен быть немедленно изгнан в дикую местность, каким бы распрекрасным специалистом он ни был, или переведен на Путь Искупления, как в самом начале этой истории мы поступили с взбунтовавшимися «ланями». Мы были слишком добры к этим людям, и когда они обещали жить по нашим правилам и законам, поверили им на слово.
- Но это же ужасно, Петрович! - воскликнула Марина Витальевна. - Ты собираешься изгнать всех этих людей в пустыню, вместе с женщинами и детьми...
Главный военный вождь мрачно глянул на нее и не спеша ответил:
- Их детей мы оставим на попечении леди Фэры и воспитаем из них полноправных граждан Аквилонии. Не виновны они ни в чем, а потому не должны страдать из-за упрямства родителей. Женщинам, не верующим в наши Истины, будет предписан Путь Искупления, ибо они пластичнее своих мужчин. Возможно, что по тому же пути пойдет и кто-то из мужчин, кого мы сочтем пригодными для исправления. А вот упрямых козлов, что говорили нам одно, а думали другое, мы и в самом деле изгоним в пустыню - причем не в Африку, а куда-нибудь поближе к леднику. Возможно даже, мы соединим их в одну группу вместе с их бывшими господами, чтобы не было среди нас ни тех, ни других.
- Вот теперь, товарищи, я верю, что вы происходите от нас советских большевиков! - с довольной улыбкой сказал Сигизмунд Леваневский, до того молча барабанивший пальцами по столу. - Решения, принятые вами, суровы и бескомпромиссны, и ни в малейшей степени не отдают буржуазной мягкотелостью. Если люди не хотят жить по вашим законам, вы не дрогнув избавляетесь от них или стараетесь перевоспитать самыми суровыми методами.
- Он думает, как говорит, - коротко прокомментировала эти слова леди Сагари.
- Суров и бескомпромиссен сам этот мир, - пояснил Верховный шаман Петрович, - и если мы допустим мягкотелость в таком ключевом вопросе, как внутреннее единство, то о нас потом даже не вспомнят. У кого-нибудь еще будут вопросы, возражения или предложения по этой теме? Нет...
Тогда ставлю вопрос на голосование. Кто за то, чтобы в полном объеме применить к этим людям формулу, высказанную товарищем Орловым? Кто против? Кто воздержался? Решение принято большинством голосов при двух воздержавшихся.
Пока шло это обсуждение, Патрик Квинн недоумевающе крутил головой, как глухонемой среди людей, наделенных даром речи. Вроде сказал он обычные слова - отчего же такая бурная реакция?
И вот Совет голосует, причем почти единогласно, а ему никто ничего не объясняет.
- Я ничего не понимаю... - растерянно моргая, сказал он Александру Шмидту. - Что тут происходит и почему все эти люди так разозлились?
Тот перевел его вопрос присутствующим, и Сергей Петрович ответил:
- Скажи мистеру Квинну, что совсем недавно он произнес слова, которые привели нас к выводу, что он и многие из его товарищей не желают жить по нашим законам и установлениям, как они обещали на месте крушения их парохода. Вера в Божий Замысел и грядущее Воплощение Божьего Сына - это фундамент нашего общества, нацеленного на всеобщее процветание. И тот, кто их отвергает, не может в дальнейшем оставаться среди нас ни одного дня, ибо таков закон, направленный на благополучие и выживание всего народа Аквилонии, а не отдельных его индивидов. С этой минуты он может считать себя арестованным в ожидании решения своей судьбы. Гуг, амиго Гай Юний, поскольку у нас здесь нет вооруженного караула, займитесь этим человеком - свяжите, заткните рот и посадите где-нибудь в уголке, чтобы не мешал. Потом, когда наше заседание окончится, вы отведете его в римскую казарму, где, как я знаю, имеется карцер для содержания разного рода обормотов, и запрете там до утра.
- И вы за это отрубите нам всем головы? - в ужасе произнес молодой ирландец, глядя на приближающихся с двух сторон Гуга и доброго римского центуриона (то есть теперь уже военного трибуна).