Алый флаг Аквилонии. Железные люди

- Господин Андерсен говорит, что он согласен на ваши условия, - перевел лейтенант де Ливрон. - Но только и у меня тоже есть к вам просьба. Не можете ли вы заменить нашу команду кем-нибудь из своих людей, кто лучше нашего разбирается в машинерии датского барка, в которой я и мои люди, сказать честно, оказались ни в зуб ногой? И даже наш подпоручик корпуса инженер-механиков Федор Иванов обучен на паровые машины, а не на двигатели господина Дизеля и электрические устройства.

- Такие люди у нас есть, - сказал Сергей Петрович. - Вот стоит капитан-лейтенант Голованов, командир ма лого подводного корабля, механическая часть команды которого разбирается и в дизельных двигателях, и в электрических устройствах. Но только эти люди пришли из того времени, когда паруса стали полным анахронизмом, а потому они, в отличие от вас, совершенно не умеют с ними управляться. Кроме того, в самостоятельном походе вашему барку потребуется штурман (как я понимаю, на барке такового нет), и его тоже придется назначать с нашей стороны, благо сейчас у нас достаточно обученных для этой работы людей. Но сейчас, пока речь о самостоятельном плавании не идет, необходимо подняться вверх по течению до нашего главного поселения и поставить там ваш барк на якорь, и лишь потом можно будет вернуться к обсуждению вопроса о его новой команде. Вы, Франц Карлович, сумели довести этот корабль сюда от самого Кейптауна, так постарайтесь же еще немного, а потом мы без особой спешки вернемся к этому разговору. Одного можете не опасаться - на приколе у берега ваши корабли стоять не будут, и это точно.

- Хорошо, ваше высокопревосходительство, - сказал Франц де Ливрон, - постараться еще немного мои люди согласны. Прежде мы кляли свою злую судьбу, закинувшую их в это дикое и безлюдное время, но с недавних пор появилась надежда, что все закончится хорошо...

- А разве вы все не догадывались, на каком корабле вам довелось служить? - спросил верховный шаман Петрович. - У нас в будущем была поговорка: «как вы судно назовете, так оно и поплывет». Слово «Опричник», помимо того смысла который в него вкладывал Иван Васильевич Грозный, означает того, кто имеет судьбу не такую как у всех, отличную от всех прочих. Впрочем, таких, бесследно исчезнувших при загадочных обстоятельствах кораблей не так много, и часть из них уже у нас здесь, а другие, я уверен, еще объявятся, или мы каким-то образом найдем их обломки...

Офицеры «Опричника» обалдело переглянулись, после чего капитан-лейтенант Селиванов сказал:

- Пожалуй, Сергей Петрович, у меня есть для вас сведения о подобном загадочном случае. В марте тысяча восемьсот пятьдесят четвертого года в сильный шторм британский торговый пароход «Сити оф Глазго», имея на борту почти пятьсот человек команды и пассажиров, вышел из Ливерпуля и больше его никто не видел, в том числе и его прохождения мимо восточной оконечности острова Англси.

- Севернее острова Мэн нашего времени сейчас сплошной ледник, покрывающий почти всю Шотландию и северную часть Ирландии, - сказал старший лейтенант Чемизов. - Так что этот «Сити оф Глазго» или его обломки на берегу стоит искать в окрестностях самого Ливерпуля или где-то поблизости, в любом другом случае в катастрофе погибли все. К тому же мелководной восточной части Ирландского моря в это время не существует вовсе, потому что на его месте находится болотистая равнина, а западная часть превратилась в длинный узкий залив, достигающий подножья ледника. Более-менее безопасно заброс мог быть осуществлен только поблизости от береговой линии нашего времени, а это от тридцати до ста километров от нынешнего побережья. При этом надо учитывать, что радиус обзора с мачты фрегата километров двадцать пять, не более. Чем ближе место катастрофы к берегу, тем больше риск тотального летального исхода. Падение корабля, к примеру, с семидесяти метров вблизи нынешней береговой линии означает гарантированную смерть для всех, а то место, где это могло произойти относительно безопасно, мы с борта корабля и вовсе не увидим.

- Геннадий, скажите, а с какой высоты упала наша «Азия»? - спросил адмирал Толбузин.

- На мой выпуклый штурманский глаз, - ответил старший лейтенант, - перепад у вас, Никифор Васильевич, был метров тридцать. И то больше половины команды погибла сразу, а половина от тех, кто остался в живых, получила разные травмы. Контейнеровоз, за вычетом семиметровой осадки, падал с тринадцати метров, при этом погибших на нем не было, хотя без синяков и шишек не обошлось ни у кого.

- И что же, Геннадий, вы предлагаете вовсе не ходить в спасательную экспедицию? - буркнул Толбузин.