Алый Глаз Демона

Она медленно чуть склонила голову. В глазах читалось уважение. Для нее это было так же неожиданно, как и для меня.

9

Так началось наше путешествие по реке Унукалхай. Перемирие с Трикс, начало дружбы с Харатаном и натянутые отношения с майором и его солдатами, которые вынужденно терпели меня.

Я всегда оставался на судне. На берег меня не пускали, как майор и грозился еще в Аласартипе. Зато сам Тирон вместе с двумя бойцами покидали «Канопус» у каждого встреченного поселения, чтобы обновить разведданные. Затем майор возвращался, задумчиво смотрел на исписанную мной карту и называл новые места нападения Кастора.

Судя по активности партизан и жестокости, с которой те устраивали налеты на имперские суда и аванпосты, картина вырисовывалась пугающая. Однако свои выводы я держал при себе, уверяя майора, что, когда настанет день выбирать, по какому притоку реки идти, дам точный ответ.

Его это устраивало. А пока я не создавал проблем, меня просто не замечали.

Дни опять превращались в рутину.

Подъем, прием пищи, работа с картами и бумагами по Кастору. Сухие приветствия с командой и теплые кивки с Трикс. Короткие беседы с механиком, когда он поднимался проветриться на верхнюю палубу, и раскаленное солнце, тонущее в рваных облаках и грязных водах Унукалхай.

Я все пристальнее присматривался к этой реке. И на то были свои причины.

В экспедициях, как упоминалось ранее, мне часто приходилось сражаться не столько с людьми, с которыми можно было договориться, сколько с силами природы. И, поверьте моему опыту, им чужды наши молитвы. Торговаться они не умеют и милосердия не знают.

На пиках Антареса мне противостояли горы. На Млечных Равнинах – суровая степь. В лесах народа гальзарамов то были джунгли.

Считая эти силы чем-то эфемерным или обобщенным, я не придавал им особого значения, пока однажды шаман племен Аль Нахт не помог мне прозреть. Он дал им вполне емкое имя – духи, а затем провел обряд, который позволил мне с его помощью ощутить их, почти прикоснуться. И теперь духи меня не отпускали, являя свою волю, лишенную всякой логики, но не безупречной красоты. Дуновение легкого ветерка, разразившийся страшный ливень, внезапно налетевший буран, теплый рассвет, яркое солнце – все это были духи.

И вот у Унукалхай был свой. Она присматривалась к нам, показывая норовистый характер. Если море Облаков приняло «Канопус» радушно, то река играла с нами. То позволяла беспрепятственно идти от поселения к поселению, то заставляла волочиться по опасным водам. То была спокойна, то пенилась, злясь на нас.

Мы знакомились с духом реки и показывали, на что способны. Латали все вместе обшивку судна, сообща разбирали завалы после паводков, помогали по мере сил механику, который работал на износ. А еще боролись с возрастающей жарой, надоедливыми насекомыми и жуткой готовкой нашего повара.

Когда Унукалхай проверила нас на прочность и оказалась удовлетворена, нам было подарено три спокойных дня. Строптивая река сменила гнев на милость. Мы могли отоспаться и отдохнуть.

С момента, как мы покинули Аласартип, прошло девять дней.

10

За утро мы повстречали уже пятую лодку туземцев и два боевых катера имперцев.

Капитан, стоявший на носу «Канопуса» и потягивавший кофе, разбавленный виски, объяснил подобную оживленность на пути тем, что отсюда начинаются владения альменов, где наша власть уже не абсолютна. У ближайшего поселения Ферацзирр велась незаконная торговля краденых и запрещенных товаров, которые вредили делам Империи.

– Рай для контрабандистов, – подытожил капитан. – Поэтому так много лодок иных и военных патрулей.

Вопросов мне не задавали, поэтому и начинать разговор я не торопился. Только обернулся, чтобы удостовериться, что рулевая не оказалась пуста, пока капитан судна наслаждается спокойным утром. В рубке находился один из солдат, которого натаскивали ему в помощники.

Странно, почему нельзя было взять больше экипажа? Свободные койки на «Канопусе» имелись.

Мне также сообщили, что к Ферацзирру мы подойдем лишь к позднему вечеру, после чего я оставил капитана.

День до полудня обещал выдаться приятным: в меру теплым, с легким ветром и прекрасными видами по обеим сторонам берега, где лесная полоса плавно переходила в холмистую местность. А вот затем, судя по клубящимся тучам над горным массивом, нас ждали ливень и непереносимая влажность.

Оставаясь пленником на судне без возможности его покинуть, я решил пройтись и размять ноги после крепкого сна. Это начинало входить в привычку, превращаясь в своего рода ритуал.

Оставив позади нос и правый борт, я уверенным шагом подходил к корме, где в это время должны были находиться солдаты. Судя по времени, они как раз закончили утреннюю зарядку.

Ветер донес до меня их голоса, заставив невольно замедлиться.

– Если генерал Кастор действительно против нас, мы в заднице, – разобрал я первую фразу, сказанную солдатом.

– Не неси чепухи. Он герой войны.

– Который теперь убивает наших братьев на стороне иных. Или вы успели забыть, какое мы получили задание?

Недолгая пауза.