Алый камень (ЛП)

— И что теперь? — спрашиваю я.

Он закрывает сундук и поворачивается, садясь на него, сложив руки между ног.

— Еда. Я покажу тебе, где я вырос. Может быть, нам попадется лошадь или две, и я научу тебя ездить верхом.

Сможем ли мы перешагнуть через остатки разрушений и двигаться вперед? Я улыбаюсь, потому что Тео пытается заложить фундамент для жизни, которую я даже не представляла. Я думаю, что она может быть хорошей.

Моя улыбка ослабевает.

— А Брэкстон Эймс?

Он протяжно выдохнул.

— У меня сейчас нет направления. Я провел годы, питаясь яростью, существуя в последствиях сожаления, живя ради мести. Если я позволю Эймсу уйти... что тогда?

Я пожимаю плечами, становясь между его ног и обнимая за шею.

— Тогда мы.

Его бровь морщится от боли, которую я узнаю. Попросив его выбрать нас, он, вероятно, чувствует, что подводит своих родителей. Я не хочу, чтобы он их подводил. Я хочу, чтобы он отпустил их. Это не жизнь, а Тео слишком молод, слишком талантлив, слишком любим, чтобы не иметь жизни, достойной статуса рок-звезды.

Медленно кивнув, он шепчет:

— Тогда мы, — словно ищет истинное значение этих двух слов.

Возможно, никогда не наступит день, когда он сможет полностью отпустить себя. Я думаю, что месть - это очень животная часть человеческого поведения, которая заложена в каждом из нас с рождения. Даже на самом базовом уровне материнского инстинкта - защитить своего ребенка - у людей есть такая способность. И как некоторые животные, мы можем приручить ее, контролировать, но она никогда не исчезает полностью.

Глава 37

Теодор

Улыбка на моем лице кричит о жалком ничтожестве. На краткий миг я забываю, что внутри меня все еще идет война. Возможно ли - возможно ли, что я все неправильно понял? Неужели моя цель - женщина передо мной? Потому что я не могу перестать ухмыляться. Скарлет Стоун на Тайби - это взгляд на женщину, которая настояла на том, чтобы у нее была своя лошадь для верховой езды, на женщину, которая скакала на ней с такой властностью, что у меня затвердел член, на женщину, которая сейчас обнимает нежного гиганта и смотрит на меня таким взглядом, будто говорит: «Мы можем его оставить».

— Попрощайся.

— Я хочу украсть его. — Она одаривает меня ухмылкой Чеширского кота.

Если бы это сказал кто-то другой, я бы рассмеялся. Что-то подсказывает мне, что, если бы ей дали шанс, она могла бы украсть этого породистого коня. Я не даю ей такого шанса.

— У меня есть кое-что еще, на чем ты можешь покататься.

Две идеальные брови вздергиваются.

— Я слушаю.

— Может быть, мы оставим лошадь и украдем хлыст.

Она целует лошадь и целеустремленно направляется ко мне.

— Кожаные сапоги для верховой езды тоже было бы здорово.

Моя гребаная молния вот-вот лопнет.

— Это точно.

— Встретимся в грузовике, мистер Рид.

Она проходит мимо меня.

— Куда ты собралась?

— Хочу своровать хлыст.

Продев палец в петлю ремня ее джинсов, я притягиваю ее к себе и перекидываю маленькое тело через плечо.

— Эй!

— Шшш. Ты напугаешь лошадей. — Я шлепаю ее по заднице.

Она борется всего две секунды, прежде чем ее тело обмякает. Я люблю ее капитуляцию.

Я вонзил нож в ее спину.

Я приставил нож к ее горлу.

Я угрожал убить ее.

И все же... она отдает мне все. Почему, Скарлет? Я никогда до конца не пойму, как ты это делаешь.

Ее руки тянутся к задней части моей рубашки, приподнимая ее, пока я не чувствую тепло ее губ на своей коже. Идя к грузовику с лучшей частью этого мира, висящей у меня на плече, я закрываю глаза на несколько вдохов. Смогут ли сто пятнадцать фунтов сексуальности, нахальства и упрямства спасти меня? Клянусь Богом... Я думаю, что это возможно, и я понятия не имею, что делать с этой возможностью.

Я отпираю грузовик и снимаю ее со своего плеча, усаживая на сиденье. Она хватает мою рубашку и притягивает меня к своим губам. Нет никого более недостойного этого момента, чем я. Скарлет нравится идея кармы. Но не мне. Карма никогда бы не отдала мне эту женщину. Меня устроит, если карма умрет в космической катастрофе до того, как мое имя появится в ее списке «Забитом до отказа».

Отступая назад, я пытаюсь скрыть гребаный страх, который пожирает меня изнутри. Момент, когда я сдался ей, был моментом «брось все оружие, подними белый флаг», который оставил меня до смерти напуганным и полностью уязвимым.

— Я... — Я даже не могу говорить, преодолевая страх. Это живое существо, пульсирующее в моем горле.

Ее руки прижимаются к моим щекам.

— Ты прощен.

Я не заслуживаю ее.

— Но не забыт, — шепчу я. Она никогда не забудет то, что я сделал. Это просто человечески невозможно. Иногда я хочу невозможного.

Выражение ее лица не меняется.

— Моя голова неразборчива в воспоминаниях, но мое сердце уже забыло.

Я не хочу двигаться. Черт, я не хочу моргать. Думаю, если бы я мог оставаться потерянным в ней достаточно долго, я мог бы отпустить все, и мое прошлое действительно не имело бы значения.

— Пойдем. — Я прикусываю ее нижнюю губу и дергаю ее, пока она не смеется.

— Куда мы идем?

— Увидишь. — Я ухмыляюсь и закрываю ее дверь.

Скарлет