Алый камень (ЛП)

— Может быть, в холодильнике еще есть пиво Оскара. Я могу пойти проверить.

Тео качает головой.

— Все в порядке. Правда, я не хочу тебя задерживать. — Он поворачивается и крутит ручку двери.

— Ты скучаешь по мне? — спрашиваю я в безапелляционном отчаянии. Мне не нужно знать, любит ли он меня по-прежнему, только то, скучает ли он по мне. Это все, что имеет значение.

Он прижимается лбом к двери, медленно качая головой, из стороны в сторону. Мои чертовы ноги не двигаются. Может, это мое сердце колотится в горле. Может, это страх, что если я прикоснусь к нему, а он все равно уйдет, то душевная боль начнется снова.

— Так сильно, что я едва могу дышать, — шепчет он.

Слезы заливают мои глаза.

— Тогда, может быть, тебе стоит этого захотеть.

Он медленно поворачивается, глаза красные и стеклянные от эмоций.

— Захотеть чего?

— Ты... — Я моргаю, и слезы катятся по щепкам — ...ты сказал, что не хочешь меня задерживать. Но если ты скучаешь по мне хотя бы в той малой степени, в которой я скучаю по тебе... - мой голос дрожит, когда мои слова пытаются прорваться сквозь комок эмоций, застрявший в горле, — ...тогда, возможно, ты должен захотеть задержать меня.

Его лоб напрягается.

— Скарлет...

Скарлет...

Я закрываю глаза. Мое имя на его губах снова возвращает к жизни само мое существование. Когда его рука прижимается к моей щеке, я открываю глаза.

— Я не заслуживаю тебя.

Я кладу руку ему на грудь. Я никогда не чувствовала биения его сердца во сне.

— Ты действительно не заслуживаешь. — Я усмехаюсь сквозь слезы.

Он улыбается в ответ. Улыбка грустная и наполнена беспокойством.

— И все равно я могу тебя задержать?

Наклонившись вперед, я прижимаюсь ухом к его груди. Это такой прекрасный звук, такое совершенное чувство, такой незабываемый момент.

— Я всегда была твоей, Теодор Рид.

Меня зовут Скарлет Стоун, и я жива.

Эпилог

Теодор

— Ты нервничаешь? — спрашивает Скарлет, когда я беру свои выцветшие джинсы и надеваю их.

— Конечно, нет. — Я чертовски напуган.

Она спрыгивает с табурета и подходит ко мне. Мой член становится твердым менее чем за три секунды. Не самое подходящее время для эрекции. Ее палец проводит по моей груди, по прессу, останавливается на поясе трусов.

— Я не ревную, — шепчет она, глядя на меня сквозь густые ресницы.

— Ты и не должна ревновать. — Я остаюсь совершенно неподвижным.

Почему она водит пальцем по моему поясу? Я смотрю на часы на стене рядом с дверью.

Четыре минуты. У меня есть четыре минуты. Мне нужно больше, чтобы как следует трахнуть ее.

— Просто помни... — она оттягивает пояс вниз на дюйм, ее рука полностью игнорирует пульсирующую головку моего члена — ...когда лифчики и трусики падают на сцену... — ее палец прослеживает надпись — …ты принадлежишь мне.

Я закрываю глаза. Ради всего святого... этой женщине нравится мучить меня. Но мне нравится, когда она восхищается моей татуировкой.

Я не заслуживаю Скарлет...

Но она все равно моя.

Скарлет - красным. Остальное - черным.

— А теперь заканчивай одеваться и иди, стань рок-звездой.

Я смотрю в потолок и качаю головой.

— Конечно, Скар... Но сейчас я не способен застегнуть свои чертовы штаны, но уверен, что более восемнадцати тысяч фанатов в этом полностью заполненном зале не заметят этого.

Она прижимается поцелуем к моей груди, а затем впивается зубами в напряженные мышцы.

Я стону.

— Не помогает.

— Сколько у тебя времени? — она целует меня в грудь.

— Мало. — Я в печали склоняю голову вперед. Я провожу пальцами по ее длинным локонам, готовый протестовать.

— Как. Долго? — Она освобождает мой член, вставая на колени.

Гребаный ад!

— Две минуты, — стону я.

Она проводит языком по твердой вене, затем обводит головку, в ее глазах сверкают лукавые намерения.

— Мне нужна только одна.

— ЧЕЕЕЕРТ…. — Я хватаюсь одной рукой за стену рядом со мной, а другой рукой сжимаю в кулак ее волосы, пока она в очередной раз доказывает: «НИКАКОГО. РВОТНОГО. РЕФЛЕКСА»

***

Три года назад, когда я вышел за дверь Скарлет, я и представить себе не мог, что смогу преодолеть чувства предательства, горя и ненависти ко всему и всем в моей жизни. Я предпринял жалкую попытку построить дом на своем участке, потому что строительство для себя не давало мне никакой мотивации.

Вместо этого я обратился к своей первой любви - музыке. Мой старый менеджер однажды сказал мне, что в музыкальной индустрии нет ничего более волшебного, чем разбитое сердце. Поэтому я писал, писал и писал. Через тринадцать песен я почувствовал себя намного лучше. Я собрал свои вещи и поехал обратно в Саванну, чтобы забрать девушку.

Я ждал неделю, чтобы попросить ее выйти за меня замуж, не спрашивая разрешения Оскара. Просить его казалось плохим предзнаменованием. Она указала на мою гитару и потрепанные стопки бумаги с нацарапанными текстами всех моих песен и сказала: «Я хочу выйти замуж за рок-звезду. И когда ты станешь рок-звездой, я выйду за тебя замуж.

Семь месяцев спустя я подписал контракт на запись и получил свое долгожданное «да» от Скарлет.