Алый камень

Здесь я могу просто быть. По крайней мере, именно на это меня вдохновляют Эхарт Толле и Уэйн Дайер. Каждый должен остановить свое движение вперед достаточно надолго, чтобы обдумать слова этих великих духовных учителей. На самом деле неважно, куда мы идем — важно, где мы находимся. Я надеюсь, что здесь, на этой террасе или где-нибудь на милях песка, выходящего из океана, я найду ясность, принятие и… мир.

Жаль, что дзен не был «в ходу» много лет назад, когда мой отец предлагал мне длинные списки работ. Прости, Оскар… сегодня у меня день медитации. Я буду весь день заниматься своим духовным здоровьем… в кресле… у бассейна. У нас не было бассейна, только в моих мечтах.

Если бы все уделяли этому больше времени, я думаю, мы могли бы достичь мира во всем мире.

Однако размышлять о жизни — задача не из легких. Для меня она сейчас непосильна. Это похоже на игру, в которую я не знаю, как играть. Неужели все дело в удаче? Имеет ли мастерство хоть какое-то значение? Каковы правила? И что произойдет, когда все закончится? Я закрываю глаза и позволяю этим мыслям играть в моей голове, пока вдалеке кричат чайки.

— Скарлет Стоун?

Я открываю глаза и сажусь.

— Да?

Маленький пожилой азиат стоит на вершине лестницы, ведущей на балкон, одетый в мешковатые льняные брюки, рубашку в тон и черные сандалии, прижимает ладони к сердцу и кланяется.

— Доброе утро.

— Извините… — Я обмениваюсь, в лучшем случае, неловкой улыбкой. На моей террасе незваный незнакомец. Это… странно. В Лондоне я знала только одного из своих соседей.

Одного.

И мы разговаривали только в редких случаях, и только о погоде.

Я невысокого роста, но этот мужчина определенно ниже — максимум сто сорок сантиметров. Плюс-минус.

— Так… простите, откуда вы знаете мое имя?

— Нолан.

Я киваю.

— Жду вас на завтрак. Да?

— Эээ… — Это еда. Почему мой мозг колеблется? — Вы живете неподалеку?

Он кивает и указывает на маленький, бледно-желтый домик над травянистой дюной, может быть, в ста метрах от нас.

Я опускаю взгляд на свой белый атласный халат.

— Дадите мне пять минут?

Кивок и еще один поклон, когда я встаю.

Я надеваю длинную белую футболку, которая раньше принадлежала Дэниелу, поверх бикини в радужную полоску, затем вставляю ноги в шлепанцы.

— Я в невыгодном положении, — говорю я, надевая солнцезащитные очки. — Я не знаю вашего имени.

— Иминь. — Он подносит руку к моему лицу.

Я слегка отстраняюсь.

— Можно?

Через несколько секунд я медленно киваю. Иминь снимает с меня солнцезащитные очки.

— Глазам тоже нужно немного солнца.

— Ок-ей.

Он кивает один раз и спускается по лестнице. Я следую за ним. Я нахожусь в Саванне уже двадцать четыре часа, и за это время я пережила больше странных — в смысле совершенно безумных — моментов, чем за предыдущие тридцать один год моей жизни вместе взятые: Родители Нолана, сердитый гигант Тео, а теперь еще и маленький азиат, ведущий меня на завтрак. Люди, живущие в США, демонстрируют более необычное поведение, чем я могла себе представить.

Иминь снимает обувь. Затем он вытирает ноги о травяной коврик, прежде чем открыть искореженную дверь, которая не поддается с первой попытки. Я снимаю шлепанцы и смахиваю песок с ног, прежде чем войти внутрь.

— Пожалуйста. Садись. — Он кивает на стол у окна с двумя деревянными стульями: один выкрашен в красный цвет, другой — в золотой.

— На красный.

Я делаю паузу, прежде чем мой зад ударяется о сиденье золотого стула.

— Пей чай.

Я могу это сделать. Я люблю чай.

Переместившись на красный стул, я обхватываю рукой чашку с чаем. Она не может быть больше ста миллилитров, и от ее поверхности не поднимается пар. Я подношу ее к носу. Запах резкий. Может, я все-таки не люблю чай?

— Пей. — Стоя у столешницы он смотрит через плечо, тепло улыбаясь и легко кивая. Он очень властный в своих кивках.

Что, если он меня пытается отравить? Это имеет значение? Нет.

— О… вау. — Я пытаюсь подавить рвотный рефлекс, что странно, потому что у меня его никогда не было, пока этот чай не покрыл мое горло. Он заставляет меня пить его понос. Это единственное объяснение тому, что находится в чашке.

— Что это?

— Травы. Грибы.

Раздается тихий гул мотора, за которым следуют более глубокие скрежещущие звуки. Напрягая шею, я мельком вижу, как он запихивает морковь в соковыжималку. Через минуту или около того он выключает ее и оглядывается через плечо.

— Допила чай?

Я сморщила нос.

— Еще нет.

— Допивай.

Я представляла себе яичницу с беконом, может быть, свежевыжатый апельсиновый сок, чай с сахаром. Но это? Это пытка. Мой желудок не одобрит эти жидкие отходы.

Однако, по непонятным мне причинам я допиваю чай одним большим глотком.

Не захлебнись!

— Хорошо. — Он протягивает мне высокий стакан морковного сока.