Алый Первоцвет неуловим

Несмотря на свое состояние, Маргарита ощутила прилив нежности при мысли об этой недавно обвенчавшейся паре. Все слегка улыбались, когда говорили о сэре Эндрью Фоулксе; одни называли его женственным, другие – слепо влюбленным в свою жену, поскольку страсть к хорошенькой маленькой женушке выходила у него за рамки приличий. Для всех было очевидно, что со дня женитьбы молодой человек сильно переменился. Любовь к спорту и приключениям, казалось, совершенно покинула его, уступив место великой всезабывающей любви к молодой жене.

Сюзанна очень беспокоилась о безопасности мужа, и ей вполне удавалось удерживать его дома, когда другие члены отважной маленькой лиги продолжали сопровождать своего вождя в опаснейших похождениях.

Поначалу Маргарита тоже поглядывала с добродушной усмешкой на то, как Сюзанна Фоулкс наполняла слезами большие карие глаза, дабы удержать сэра Эндрью около своего изящного фартучка. Однако позднее к легкому упреку в мягкотелости молодого человека примешалось полуосознанное чувство зависти.

Какая разница между их мужьями!

Перси истинно любит ее, но такой страстью, которая, однако, ничуть не нарушает равновесия его загадочной раздвоенной натуры. Сомневаться в его любви было бы кощунством, но она постоянно чувствовала, как он сдерживает свои эмоции, будто любовь к жене да и она сама были чем-то второстепенным в его жизни, будто ее беспокойство, ее печаль, ее страхи за жизнь возлюбленного, когда он покидал Англию, были для него чем-то заранее предусмотренным и даже желанным по той великой книге судьбы, которую он для себя придумал.

В такие моменты Маргарита начинала ненавидеть себя за подобные мысли; ей казалось, что тем самым она сомневается в его чувствах. Но разве какой-нибудь мужчина любил так женщину, как любил ее Перси, спрашивала она себя. Вероятно, он не совсем понимал ее, и, возможно, – хотя об этом было страшно даже подумать! – где-то в глубине души у ее мужа таилось легкое недоверие к ней. Она предала его однажды! Но ведь ненамеренно! А вдруг он боится, что она может сделать это еще раз?

И в эту ночь, после того как дом опустел, Маргарита распахнула большие окна, выходившие на каменную террасу, ступени которой вели к прохладной реке внизу. Все вокруг казалось спокойным и мирным; гелиотропы своим насыщенным ароматом превращали полуночный воздух в дурман; снизу доносилось мягкое мелодичное журчание воды, а откуда-то издалека – меланхоличный крик блуждающей морской чайки.

Этот крик заставил Маргариту вздрогнуть; мысль ее вновь вернулась к событиям минувшего вечера, к Шовелену, к этому темному коршуну со смертоносными замыслами, с утонченными интригами против человека, которого она так любила.

О, как ненавидела она сейчас эту дикую страсть к приключениям, уносящую Перси от нее! Ведь если женщина любит – ребенка или мужчину, все равно, – разве не становится она самой законченной эгоисткой, самой жестокой и бесчувственной ко всему остальному тиранкой, когда спокойствие мира препятствует спокойствию любимого?!

Маргарита уже готова была закрыть глаза на творящиеся в Париже ужасы, она не хотела больше ничего знать о происходящем во Франции – ей нужен был только ее муж! Но тем не менее из месяца в месяц с короткими перерывами она видела одно и то же – муж продолжает рисковать жизнью, жизнью, которая ей дороже всего, для других! Для других!!! Всегда для других!!!

И она, она! Маргарита, его жена! Ничего не могла сделать, чтобы его удержать! Вернуть! Бессильна оставить его рядом, когда очередной безумный порыв увлекает его в авантюру, из которой он, как она постоянно боялась, может уже не вернуться живым. И все это происходило несмотря на то, что она могла и умела пользоваться тем благородным искусством пылких желаний, на которые способна красивая женщина.

Всегда в таких случаях ее гордое сердце наполнялось завистью и ненавистью ко всему, что отнимало у нее мужа, и в эту ночь страстные чувства, которые, как она прекрасно понимала, были недостойны ни ее, ни его, разгорелись в ее душе более бурно, чем когда-либо. Ей мучительно хотелось броситься в его объятия, излить все перенесенное беспокойство и вновь воззвать к той страсти и пылкости, что заставляли его забыть у ее ног весь мир.

Маргарита шла вдоль террасы по направлению к наиболее уединенной части парка на берегу, где так часто они гуляли вдвоем, взявшись за руки, в медовый месяц своей любви. Огромные клумбы махровых роз красовались в пленительном беспорядке, запоздалые лилии дурманили воздух своим ароматом, а раскинувшиеся коврами египетские маргаритки в лунном свете были подобны призрачным созвездиям.

Маргарита думала, что Перси вот-вот пройдет здесь. Она знала, что он не отправится спать, хотя было уже достаточно поздно: после событий минувшего вечера безудержная страсть к приключениям не отпустит его так быстро.