Алый Пимпернель. Дьявол верхом

Леон, сидящий напротив, рассматривал меня с интересом. Его дружеская улыбка действовала на меня ободряюще. Отношение ко мне Этьена было совсем иным — в нем явно ощущалась подозрительность. Меня интересовало, насколько они осведомлены о происшедшем. Оба казались мне весьма колоритными личностями, очевидно, потому что я знала об их происхождении от Марго. Этьен, по-моему, больше боялся графа, чем Леон, державшийся свободно и с достоинством.

Граф говорил о замке, старая часть которого использовалась только для церемониальных целей.

— Один из вас должен завтра показать кузине Минель замок.

— Конечно, — согласился Этьен.

— Я претендую на эту честь, — заявил Леон.

— Благодарю вас, — ответила я, улыбаясь обоим.

Этьен стал расспрашивать об Англии, и я отвечала как можно подробнее, в то время как граф внимательно слушал.

— Вам следует говорить с кузиной по-английски, — заметил он. — Это будет проявлением вежливости. Давайте перейдем на английский.

Это оборвало беседу, так как Этьен и Леон весьма скверно владели английским языком.

— А ты чего молчишь, Маргерит? — недовольно осведомился граф. — Я хочу услышать, как ты усвоила язык нашей кузины.

— Марго говорит по-английски достаточно бегло, — сказала я.

— Но с французским акцентом! Почему жители наших стран с таким трудом учат язык друг друга? Можете вы объяснить мне это?

— Это вызвано движениями рта во время разговора. Французы используют лицевые мускулы, которые никогда не используют англичане, и наоборот.

— Я уверен, кузина, что у вас на все готов ответ.

— По-моему, так оно и есть, — заметила Марго.

— Значит, к тебе вернулся дар речи?

Марго слегка покраснела, а я спросила себя, почему, как только граф начинал мне нравиться, он сразу же портил дело какой-нибудь злой выходкой.

— Не думаю, чтобы Марго когда-нибудь его теряла, — резко ответила я. — Просто, как большинство из нас, она иногда не расположена к беседе.

— Тебе повезло с защитником, Маргерит.

Леон, запинаясь, спросил по-английски, где мы провели наш отдых.

Последовала краткая пауза, после которой граф ответил по-французски, что неподалеку от Канна.

— Примерно в пятнадцати милях от границы, — добавил он, и я была шокирована его бойкой ложью.

— Я плохо знаю эти места, — сказал Леон, — но мне приходилось там бывать. — Он обернулся ко мне. — Как называется это место?

Я не ожидала так быстро оказаться в затруднительном положении, но понимала, что это мог быть первый случай из многих.

Прежде чем я смогла ответить, граф пришел на помощь.

— Кажется, Фрамерси — не так ли, кузина? Признаюсь, что раньше никогда не слышал этого названия.

Вместо меня ответил Этьен:

— Должно быть, это маленькая деревушка.

— Таких мест тысячи по всей стране, — продолжал граф. — Во всяком случае, там им было спокойно, а именно в этом Маргерит нуждалась после болезни.

— В наши дни во Франции нелегко найти спокойное место, — заметил Этьен, вновь перейдя на французский. — В Париже не говорят ни о чем, кроме дефицита.

— Жаль, — обратился ко мне граф, — что вы приехали во Францию, когда страна в таком трудном положении. Пятнадцать-двадцать лет назад все было по-другому. Удивительно, как быстро могут собираться тучи. Сначала появляется легкая тень на горизонте, и сразу же небо начинает темнеть, становясь все более грозным. — Он пожал плечами. — Кто может сказать, куда идет Франция? Все, что мы знаем, это то, что гроза приближается.

— Возможно, ее удастся избежать, — предположил Этьен.

— Если только еще не слишком поздно, — пробормотал граф.

— Не сомневаюсь, что уже слишком поздно. — Глаза Леона внезапно сверкнули. — В стране избыток бездействия, бедности, налогов, а высокие цены на продукты означают для многих голод.

— Но всегда же существовали богатые и бедные, — напомнил ему граф.

— А теперь появились люди, которые утверждают, что так не всегда будет.

— Они могут это утверждать, но что они в состоянии сделать?

— Некоторые горячие головы считают, что могут кое-что сделать. Они собираются не только в Париже, но и во всей стране.