Алый проток

– Ась? – удивленно спросил один из чумазых детей. Остальные обернулись на Покровского с таким же, как у извозчика, любопытным выражением лица.

– Ну полиция… милиция… участковый… – ответил Лев, подбирая более понятные для недалеких детей слова.

– Ааа, вирников имеешь в виду?

– Прости, кого? – недоуменно поинтересовался Лев.

– Вирники, ну охраняют нас от всяких злодеев там, карают за проступки плохие, следят за деревней. Например, если у соседа взял чего, а ему это было нужно еще. Или жену ударил слишком сильно, а она взбрыкнула и ляпнула кому-то случайно…

– Эм, ну да они, наверное… – удивляясь местным терминам ответил Покровский.

– Поезжай, дяденька, по прямой до желтой избы тети Вали, дурацкая такая избенка, аж глаз режет. Только ей об этом не говори! Обидится, пирогами угощать перестанет. Они в отличие от ее избы, чей получше будут. Потом сворачивай направо и едь аршин пятьдесят до колодца, потом влево и там увидишь их избу. На ней раньше надпись была какая-то, но снял ее Вирник. Все же и так знают, где он живет, зачем глаза мозолить.

– Слушай, скажи, а ты тут не видел дяденьку, неместного, на серой такой машине, вот с таким знаком и номерами? – Лев написал номер машины на листочке и нарисовал значок известной иностранной марки.

– Не, дядь, не видел. Давненько чужаков не видано было в наших краях. Мы бы знали, наверное, – остальные мальчишки подтвердили слова их только что самопровозглашенного предводителя, одобрительно покивав.

– Ладно, спасибо, мальчуган.

– Не за что, дядь, езжай только быстрее, нам нельзя с чужими разговаривать.

– Это правильно, разные люди бывают, непорядочные и злые тоже встречаются.

– Разные-то они разные, да вот чужие плохие самые, нельзя нам с тобой разговаривать.

– Так почему помогаешь? – спросил дяденька, усмехнувшись.

– Иначе пропадешь совсем, заблудишься, забредешь не туда и все, совсем…

– Прям совсем? – удивился детской наивности Покровский.

– Да, совсем-совсем, дядь! А ты вроде с виду не злой, хотя кто тебя знает… Давай чеши отсюда! А то мать отхлещет еще меня за дело доброе, за мою широкую душу, не хочу из-за тебя потом на животе спать, пятой точкой кверху…

– Хорошо. Бывай, малой! – рассмеялся Лев.

Чужак уехал, оставив детей дальше задорно играть с их самодельными деревянными игрушками. Мальчишки устраивали самые разнообразные сценки, на ходу выдумывая сценарии, диалоги и сюжетные повороты. Эти деревянные поделки ели, пили, танцевали, водили хороводы, играли. Все были похожи: игрушки с длинными волосами, фигурки с короткими волосами и длинными бородами, одетыми в красную, а также белую, если бы не были испачканы детьми в грязи, одежды. Одна игрушка немного отличалась от других: синие штаны и подобие футболки, но она делала все тоже самое со всеми остальными, также увлеченно и беззаботно радовалась жизни.

Все хорошо проводили время, пока не пришла еще одна фигурка, совершенно не похожая на других: большая, плохо сделанная, скрепленная из неподходящих друг другу частей. Все другие игрушки в белом и красном покорно собрались вокруг безобразной фигурки, наверное, чтобы ей не было так грустно, что она такая неказистая и некрасивая. Игрушка в синем не поняла, откуда взялась эта большая фигурка и зачем другие оказывают ей столько внимания, ей это, видимо, не понравилось. Безобразная фигурка обиделась, стукнула игрушку в синих штанах длинной палочкой и унесла… Остальные продолжили еще сильнее есть, пить, танцевать, водить хороводы и играть, ведь они знали, что безобразная фигурка подружится с игрушкой в синих штанах и все будет хорошо. Игрушке в синих штанах очень повезло!

Проехав по указанию странных маленьких детей и поймав еще несколько крайне удивленных взглядов местных жителей, Покровский припарковал машину рядом со зданием из красного кирпича с синей железной дверью. На строении еще виднелись очертания креплений, ранее державших вывеску «милиция», которая доживала свои последние дни под окном дома, окончательно покрываясь темно-оранжевой ржавчиной.

Лев вышел из машины и впервые ощутил волну прекрасного свежего воздуха, которая после жизни в центре была такой же неожиданностью для его организма, как ведро холодной воды после бани. Он с жадностью наркомана вдохнул обеими ноздрями полную грудь воздуха в надежде не проронить ни капли. К счастью, этого живительного эфира хватало здесь сполна.

Покровский прошел к железной двери, попытался открыть, но она не поддалась. Лев постучал, на что услышал недовольный ответ:

– Кого еще, черты бы вас побрал, принесло? Сейчас обед! Если не убили никого, то валите на хрен отсюда!

– Извините, у меня здесь товарищ потерялся, не могли бы Вы помочь?

После секундного молчания послышался ответ:

– Незнакомый голос какой-то, ты чей нездешний что ли? – уже менее уверенно поинтересовался предполагаемый служитель закона.

– Не-а.

– Ща открою, погоди.