Алый Завет

— Астра, не надо… — прошептала Дивита, словно зачарованная глядя на хищное острие спады. — Ты победила, успокойся!

Рыжеволосая аристократка будто бы и не слышала ее, приближаясь практически в упор. Затем она подняла клинок, уперла его в живот своей противнице и принялась давить, стараясь прожать укрепленную Искрой кожу.

То, с каким хладнокровием и расчетливостью она это проделывала, заставляло сердце Линнеи судорожно трепетать, пропуская удары. Теперь на смену страху пришел уже настоящий ужас…

— Прекрати-и-и! — В приступе острой паники закричала блондинка, очень желая, чтобы на улице появился хоть кто-нибудь. — Перестань! Прошу, Астра, не делай этого!

Линни пыталась голыми руками хвататься за напитанное энергией Анима Игнис лезвие, но добилась только того, что ее замутило еще сильнее. К горлу подкатил комок тошноты, толкая впереди себя смрадный дух выпитой огненной воды, и Дивита утратила контроль над своей Искрой…

Тяжелый клинок проник в лишившуюся защиты плоть легко, как в упругое желе. Линнея, видя как кровь толчками начинает вырваться из широкого разреза, попыталась закричать, но смогла лишь тихо всхлипнуть и завалилась на бок. Острая боль, пронзившая все тело, сковала ее, и теперь девушка не могла даже пошевелить рукой, чтобы прикрыть ладонью страшную рану.

Раздавшиеся поблизости удаляющиеся шаги подсказали истекающей кровью Дивита, что противница просто ушла, оставив ее умирать на холодном камне. Однако от осознания того, что все уже позади, стало как-то даже немного легче. Может быть, она сумеет доползти туда, где ей окажут помощь…

Вот только воплотиться этому замыслу в жизнь оказалось не суждено. Не сделав ни единого движения, блондинка погрузилась в глубины болезненного бреда, сумбурные видения которого демонстрировали ей картины знакомых улиц и домов. Ей казалось, что она ковыляла, согнувшись в три погибели. Держалась за стену, падала, поднималась и снова брела. Однако когда в следующий раз девушка распахнула глаза, то поняла, что все еще лежит на том же самом месте, где ее и бросила Персус…

Вот только сейчас под ее головой оказался не мокрый камень, а что-то теплое и мягкое. Нечто такое, от чего повеяло уютом и умиротворением. А в следующее мгновение по ее светлым слипшимся от воды волосам ласково пробежалась чья-то горячая ладонь.

— Дан… мар… — с трудом выдохнула аристократка, тщетно пытаясь отогнать подступающий мрак. — Это ты?

— Я, Линни… — донеслось в ответ. И от сердца сразу же отлегло. По крайней мере, он будет с ней, когда она испустит свой последний вздох…

Почему-то сейчас это показалось Дивита особенно важным. Она уже успела смириться с тем, что умирает, и не питала никаких глупых надежд на этот счет. Такую рану никому не под силу исцелить… это известно всякому воину. Поэтому девушка просто наслаждалась стремительно текущими мгновениями уходящей жизни, внутренне радуясь, что не осталась совсем одна.

— Прости меня, Линни, — тихо сказала темнота. — Прости, если сможешь…

— Глупенький, — аристократка улыбнулась из последних сил, — я вовсе не держу… на тебя никакой обиды.

Мрак вздохнул, пытаясь сказать что-то еще, но Линнея болезненно застонала, невольно перебив его.

— Давай… давай просто помолчим, Данмар? — Попросила она. — Я так хочу спать…

— Как скажешь, моя домина, — последовал ответ. — Ты можешь спать на моих руках сколько угодно. А дождь будет петь для тебя колыбельную. Тебе ведь нравится его шепот?

— Да… он успокаивает меня… теперь мне совсем не страшно… А ты мог бы взять меня за руку?

— Конечно…

Линни ощутила, как ее остывающих пальцев коснулось что-то нежное и теплое. Такое родное, что становилось непонятно, как она вообще могла жить без него все эти годы.

— Спасибо, Данмар… этим ве… чером я не сказала тебе… но скажу сейчас…

Блондинка попыталась сделать вдох поглубже, чтобы наконец уже признаться в том, в чем хотела, но грудь поднималась так неохотно, что захватывала совсем мало воздуха. Наверное, смерть подобралась совсем близко… и девушке следовало бы поторопиться.

— Данмар… я тебя… лю…

Договорить Линнея не успела, потому что непроглядный могильный мрак затушил слабенький огонек ее сознания. Она словно рухнула в целое море густых чернил, которое глушило все звуки вокруг, и медленно пошла к недосягаемому для живых людей дну. И даже тихая песня дождя перестала быть слышной. Единственное, что она еще чувствовала, так это тепло чужой ладони на своей руке. И от этого ощущения на ее бледнеющие пухлые губы наползла счастливая беззаботная улыбка. Самая последняя в этой жизни…

Глава 9