Алый Завет

Побродив по храму в полном молчании, мы с Атерна вышли во внутренний двор. Туда, где сложенный погребальный костер ожидал тело погибшей девушки. И постепенно вслед за нами перетекла и остальная публика, во главе со скорбящими братьями. Придя сюда раньше всех, мы с Таасимом сумели занять самые удачные места. Прямо позади Рагнейла и Кайета. Но выразить им свои соболезнования мы уже не успели, потому что началась тризна.

Когда аристократы выстроились неровными рядами, четверо послушников в черных длинных одеяниях внесли во двор Линни. Ее тело, завернутое в белоснежный саван, который своей чистотой мог устыдить даже весенние облака, покоилось на широких погребальных носилках. Последователи Воргана двигались медленно и торжественно, пустыми взглядами смотря строго перед собой, а их руки будто бы даже не напрягались от веса массивного деревянного ложа, на котором умиротворенно замерла навечно юная Дивита.

В таком темпе могильщики прошествовали до огненного одра и осторожно переложили мертвую девушку на сухие поленья. С этого момента и начался долгий погребальный ритуал, который я не пытался ни запомнить, ни понять. Просто потому что все это было глупо и неразумно. Плоть умерла, и души в ней уже нет. Пустому телу теперь уже абсолютно безразлично, что с ним будут делать. Это я прекрасно знал по собственному опыту.

Финальной частью обряда стало возжигание длинного факела и торжественное преподнесение его Рагнейлу Дивита, как главе рода. Однако тот, попытавшись было взять его, так и замер с протянутой рукой в неестественно напряженной позе. Я хоть и не мог видеть его лица, но очень живо представил, как непримиримая борьба с накатившими эмоциями исказила мимику наследника Хоурая.

— Ну же, Рагнейл, давай! — Прошептал я сзади, затесавшись в многочисленную семейную свиту.

Остальные аристократы тоже видели муку и колебания, одолевающие парня, но никто не спешил прийти ему на выручку. У них попросту не было на это права, ведь отправить Линнею в последний путь надлежало именно ее брату.

— Я… не могу… — едва слышно простонал глава дома сквозь стиснутые зубы. — Не могу… не верю… не хочу…

— Надо завершить обряд, домин, — сочувственно пробасил храмовник, держащий зажженный факел. — Вы обязаны найти в себе силы, либо попросить кого-нибудь другого сделать это.

— Нет! Я не…

Мне показалось, что если Рагнейл скажет еще хоть одно слово, то разрыдается в голос. Поэтому я осторожно тронул его за плечо, обращая на себя внимание.

— Уступи это бремя Кайету. Он сильный. Он справится.

Младший брат сначала бросил на меня испуганный взгляд, но потом стиснул челюсти и, не дожидаясь реакции от Рагнейла, перехватил протянутый факел. Он уверенным шагом подошел к сложенному хворосту и замешкался лишь на мгновение, прежде чем поднести огонь к погребальному ложу.

— Прощай, сестренка, — сипло промолвил он, — пусть Ворган с почетом примет тебя в свои чертоги. Мы обязательно найдем того, кто с тобой это сделал…

Пропитанное маслом дерево занялось очень быстро. Кайету не пришлось даже обходить костер, чтобы запалить его с другой стороны, ведь пламя и так прекрасно справлялось со своей задачей. Едва первые оранжевые языки побежали по сложенным поленцам, как все присутствующие в едином порыве вскинули пальцы к переносице, провожая в последний путь душу прекрасной Линнеи.

Сначала все молчали, глядя на то, как огонь жадно пожирает все, до чего только дотягивается. А потом Кайет затянул грустную прощальную песню. Ту самую, которую пел Астал, провожая носилки с телом Эпимоса. Песнь, что стирала границы между людьми, ставя аристократа и крестьянина на одну ступень. Ведь в такие моменты становилось совершенно неважно, насколько ты богат и знатен по происхождению. Для смерти мы все оставались равны.

Ворон черный смерть призывает.
Ворон тенью над миром кружит.
Он о гибели всех извещает,
Сердце плачет, от боли дрожит…

Нестройным хором ему вторили остальные, и вскоре внутренний дворик храма целиком растворился в этом заунывном печальном мотиве. Линни покидала этот мир навсегда, и я лишь мог тешить себя несбыточной надеждой, что она ускользнет от сетей Князя Тьмы и не попадет в колючие объятия Преисподней.

Глядя на то, как жаркое пламя неспешно подступается к телу девушки, я пытался прислушаться к себе. Мне на долю мгновения показалось, что я ощутил острый укол вины и сожаления из-за того, что поступил с ней именно так. Однако иного более быстрого пути привести к власти младшего брата Дивита и сместить Рагнейла я попросту не видел.