Алый знак воина. Орел Девятого легиона

В черных глазах Лиатана, глядевшего снизу вверх, застыла жгучая ненависть. Из угла рта у него стекала тоненькая струйка крови.

— Ну и что! Просто мы увидели ворона и решили стать первыми копьями, чтобы не отдавать бога–орла племенам с равнины, — сказал он сквозь стиснутые зубы.

— Понятно. Поступок смелый, но глупый.

— Ну и пусть. Нам не удалось, так все равно скоро другие придут сюда.

В черных глазах юного воина сверкнуло злорадное торжество.

— Так, — согласился Марк. — Но когда другие сюда придут, ты крикнешь им, что нас тут нет, что мы все–таки ускользнули в тумане, и пошлешь их назад, за главную гряду, в сторону восхода солнца.

Лиатан улыбнулся:

— Почему я стану это делать? — Он бросил презрительный взгляд на кинжал в руке Марка. — Из–за этого?

— Нет, — возразил Марк, — потому что едва кто–то из ваших ступит на лестницу, я бросаю орла в озеро. Вот он, тут, у меня. Нам еще далеко до Вала, у тебя и у всех ваших еще будет возможность схватить нас. Но если мы умрем сейчас, бога Красных Гребней вы потеряете навсегда.

Лиатан долго лежал молча, не спуская глаз с Марка. Но тут в тишине послышался приглушенный топот копыт и отдаленные крики. Эска быстро встал и, пригибаясь, подошел к парапету.

— Охота приближается. С утесником они покончили. Ух! Подбираются со всех сторон, как волчья стая.

Марк убрал кинжал, не отводя при этом глаз от лица мальчика.

— Выбирай, — произнес он спокойно.

Он встал и отошел к дальнему краю, на ходу развертывая орла. Лиатан тоже кое–как поднялся и стоял, слегка покачиваясь, переводя взгляд с Марка на Эску, потом сглотнул и облизал рассеченную губу. Марк слушал приближающийся шум погони, людской гомон, похожий на лай возбужденной собачьей своры, а за спиной, в пустоте, раздавался лишь одинокий крик болотной птицы да свист ветра. Марк отвернул последнюю лиловую складку плаща и поднял кверху орла. Вечернее солнце, прорвавшееся сквозь редеющий туман, осветило позолоченную хищную голову.

Лиатан безнадежно махнул рукой в знак поражения, повернулся, неуверенными шагами подошел к ломаному парапету и перегнулся через него. Передние были уже у ворот, при виде Лиатана раздались возгласы. Лиатан прокричал им вниз:

— Их тут нет! Наверно, проскочили через заросли в обратную сторону. Проклятый туман! — С диким видом он протянул руку, голос его прервался. — Поищите в лесу, может, они удрали туда!

Ему ответил гул свирепых голосов, пронзительно заржала лошадь. Лиатан быстро отпрянул от парапета, как будто собирался сбежать вниз. Охота, развернувшись, пустилась в обратном направлении. Лиатан повернулся к Марку:

— Так я сделал?

Марк молча кивнул, он, не отрываясь, следил через бойницу за охотниками, потянувшимися вдоль отрога к зарослям утесника — всадники и пешие созывали друг друга по дороге. Скоро они растворились в белесой дымке. Тогда только Марк перевел взгляд на юного охотника.

— Ты все сделал правильно, — сказал он. — Опусти–ка голову, а то кто–нибудь из ваших оглянется и удивится, что ты еще здесь.

Лиатан послушно наклонил голову… и прыгнул. Прыгнул, как дикая кошка. Но Марк, успевший уловить странный огонек в его глазах, метнулся в сторону и упал, прикрывая собой орла. Эска немедленно бросился на мальчишку и повалил его.

— Дурень. — Марк с трудом поднялся и посмотрел в лицо Лиатану, прижатому коленями Эски. — Молокосос, нас двое, а ты один.

Убедившись, что двое других по–прежнему в бессознательном состоянии, он оторвал от брошенного плаща еще несколько полос и вернулся к Лиатану. Вдвоем с Эской они связали ему руки и ноги; тот перестал сопротивляться и лежал неподвижно, отвернув лицо.

— С кляпом чуть–чуть подождем. — Марк подобрал орла и принялся заворачивать его. — Эска, сходи–ка погляди, в порядке ли лошади. Они нам сейчас понадобятся.

Когда Эска ушел, он тяжело поднялся и подошел к южной стороне площадки. Горное озерцо четко вырисовывалось под крутым обрывом. Холмы почти очистились от тумана, хотя он еще белел в долине. Быстро вечерело. А где–то к югу, за холмами, теперь уже недалеко, проходил Вал.

— Зачем ты пришел к нам и назвался целителем больных глаз, а сам украл у нас крылатого бога?

Марк повернулся, услышав этот гневный голос.

— А что, разве я был таким уж плохим целителем? По крайней мере, сын твоего брата уже не будет слепым. — Он устало прислонился плечом к парапету и задумчиво поглядел на пленника. — А кроме того, я пришел забрать назад своего крылатого бога, а не украсть. Он никогда не был вашим, он был орлом легиона моего отца.

Марк инстинктивно чувствовал, что Лиатану, как и Коттии, это объяснение покажется наиболее понятным. Он понимал также, что для спокойствия на границе будет лучше, если вражда между ним и племенем останется личной.

В темных глазах Лиатана мелькнула искорка.

— Значит, мой дед был прав, — сказал он.

— Ах так? Расскажи, в чем же он прав.