Амальгама счастья

— Что вы делаете!.. - невольно воскликнула она, протянув руку и дотронувшись до плеча незнакомца, так грубо вторгшегося в ее занятия. Но рука ее соскользнула вниз, будто пройдя сквозь человеческую плоть, и юноша даже не заметил Дашиного прикосновения. Весело посвистывая, он продолжал свое дело, а Даша, с изумлением уставившись на мольберт, не нашла там никаких следов своего рисунка — словноон, существуя в ее, Дашином, измерении, никак не пересекался с реальностью белого дома с мраморными колоннами…

Разочарование, испытанное ею в этот момент, было таким неожиданно сильным, таким горьким, что она, едва сдерживая слезы, вихрем ринулась прочь отсюда — мимо старика со щенком и девушки у рояля, мимо детей, распевающих под щебет птиц, и женщин у чайного стола. Мимо картин на стенах, звуков Вивальди, мимо целующихся парочек и чайных роз в стеклянных бокалах… Мимо, мимо — и, выскочив на широкую террасу, Даша уселась на ступени, опустив русую голову на руки.

Солнечный зайчик лег у ее ног, тени узорной листвы заплясали на мраморном полу, и знакомый голос позвал:

— Где ты, carissima?

Девушка счастливо встрепенулась и взглянула на человека, сидящего рядом, так же, как он на нее недавно, на морском берегу, — глаза в глаза, душа в душу. Прямой его взгляд был странно рассеянным, он смотрел точно сквозь нее.

— Я здесь, — тихо откликнулась она, чувствуя, кроме радости, замешательство и обиду. — Почему они меня не замечают?

— Они не видят тебя, — так же тихо ответил мужчина. — Ты все еще принадлежишь другому миру, твое тело для них — только пылинка, почти неразличимая в снопе солнечного света.

— А ты? Ты же видишь, и слышишь, и чувствуешь. — И, словно в доказательство своих слов, она нежно провела тыльной стороной ладони по его щеке.

Он улыбнулся:

— Это совсем другое дело. Я тоже пока чужой для них но все-таки ближе — да, странно ближе и им, и тебе…

— Я хотела бы жить здесь всегда, — сказала Даша, ничего еще не понимая и имея в виду только странную негу, и радость, и свет, рассеянные в воздухе и дарящие ей непривычную легкость бытия.

Его лицо исказилось мимолетным движением мускулов, а потом так быстро стало прежним, что она не успела понять, было ли это его чувство страхом, неприязнью или какой-то другой, неведомой для нее эмоцией.

— Подожди, — медленно проговорил он, — ты еще успеешь принять это решение. Я надеюсь, это случится не скоро…

Он погладил Дашину руку, поднялся на ноги и шагнул прочь от веранды — и от девушки, оставшейся на ступенях.

— Ты уходишь? — испуганно спросила она.