Амаркорд. И плывет корабль

ПОВАР (по-сербски). Может, вы считаете, что лучше было отправиться на дно — кормить рыб? Ну так чего ж вы? Благодарите капитана, что он вас спас! А отсюда надо уйти!

Но сербы упорствуют, доказывают что-то все сразу, возмущаются, жалуются; они устали, измучены. Среди беженцев есть больные, много беременных женщин.

Матросы делают все, чтобы выполнить приказ, не прибегая к насилию.

МАТРОС ОЛЕ. Всем выйти на палубу! Здесь оставаться запрещено!

Одна из женщин не желает подниматься с дивана; кто-то из младших офицеров обращается к ее мужу:

— Пусть поднимется! — но, увидев, что она в положении, добавляет: — Да вы что, все тут беременные?!

Кое-кто уже пускает в ход кулаки. Матросы хватают отдельных сербов и силой выталкивают их из салона. Никакие мольбы и объяснения в расчет уже не принимаются.

ОДИН ИЗ СЕРБОВ. Скоро родить…

МАТРОС ОЛЕ. Ну и что? Не имеет значения!

ДРУГОЙ СЕРБ. Я хочу говорить с капитаном. Где капитан?

Все хотят что-то спросить, сказать, объяснить. Становится очевидно, что освободить салон можно, лишь прибегнув к самым решительным мерам. Матросы толстым канатом перегораживают палубу перед входом в салон-бар.

Теперь это граница, которую беженцам переходить запрещено.

Офицер Партексано продолжает энергично наводить порядок:

— Не заставляйте нас применять силу! Все должны выйти на палубу, ну, поживее! — И, обернувшись к повару, добавляет: — Объяснил ты им или нет, что они должны очистить помещение? — И тут же отдает новое распоряжение подчиненным: — Матросам выстроиться на палубе. Втолкуйте им как-нибудь, что мы готовим для них помещение на нижней палубе.

51. ВЕРХНЯЯ ПАЛУБА «ГЛОРИИ Н.». ДЕНЬ

Операция по выдворению продолжается и на корме. Здесь тоже натянут канат ограждения и офицеры пытаются навести порядок.

ПАРТЕКСАНО. Вы не имеете права выходить за эти канаты без разрешения вахтенного матроса. Давай, переводи!

МАТРОС ОЛЕ. Слушаюсь! (Переводит.)

Остальные матросы снимают между тем белье с веревок, натянутых беженцами по всей корме.

ОДИН ИЗ МАТРОСОВ. Убрать эти тряпки, ясно?

Ему приходится немного повоевать с отчаянно кричащими женщинами. Отовсюду сыплются проклятия. Но главное уже сделано.

ПАРТЕКСАНО. Ну что, все поняли? Отсюда чтоб ни ногой…

Но вот к натянутому канату подходит старик Рубетти, игнорирующий всю эту кутерьму. Он ищет сербскую девочку, которую мы видели прошлой ночью на палубе. Узнав ее, маэстро Рубетти-первый зовет:

— Оленька… иди сюда! Иди сюда, моя хорошая!

Девочка спрыгивает с какого-то ящика и идет к Рубетти, поднырнув под натянутый канат.

МАЭСТРО РУБЕТТИ-ПЕРВЫЙ. Любишь печенье? Бери… Это все тебе… (Протягивая открытую коробку, гладит девочку по головке.) Попробуй… положи в рот. Ах, какое у тебя хорошенькое платьице!

Он прикасается к ее юбочке. Но, заметив обращенный на него свирепый взгляд одного из мужчин — должно быть, цыгана, — спрашивает с совершенно невинным видом:

— Это ваша девочка? Какая миленькая! (По-русски.) Красивая! Я просто угощал ее печеньем… Бери, Оленька!.. (Отдав коробку девочке, напоследок проводит ладонью по ее косичкам.)

52. КОРИДОР ПАССАЖИРСКОЙ ПАЛУБЫ. ИСКУССТВЕННОЕ ОСВЕЩЕНИЕ

По коридору идет Ильдебранда. Во всей фигуре певицы — тревога и страх, заставляющий ее то и дело оглядываться, словно она хочет убедиться, что за ней никто не гонится. Развевающееся шелковое манто еще больше подчеркивает смятение ее чувств.

53. КАЮТА КУФФАРИ. ДЕНЬ

Войдя в каюту, певица срывает с себя палантин из лисьего меха и бросается к шкатулке с драгоценностями. Она складывает туда не только все украшения, разбросанные на туалетном столике, но даже длинную нитку жемчуга, которую постоянно носит на шее. Ильдебранда явно чего-то боится и мечется со шкатулкой по каюте в поисках какого-нибудь укромного местечка, где можно было бы ее спрятать.

54. КОРИДОР ПАССАЖИРСКОЙ ПАЛУБЫ. ИСКУССТВЕННОЕ ОСВЕЩЕНИЕ

Оба телохранителя Великого герцога Гогенцуллера мерным шагом прохаживаются у дверей каюты Его высочества.

55. КАЮТА ВЕЛИКОГО ГЕРЦОГА. ДЕНЬ

Юный Великий герцог и его слепая сестра спокойно играют в шахматы вблизи большого иллюминатора.

Зато неспокоен премьер-министр; он нервно расхаживает по каюте и наконец, не выдержав, замечает:

— Вот вам и еще одно подтверждение того, что на итальянцев полагаться нельзя. Вы, Ваше высочество, имели возможность убедиться, насколько я был прав, предупреждая о рискованности этого путешествия.

Но на его слова никто не обращает внимания.

Принцесса Лериния, отпив глоток из своего бокала, подзадоривает брата:

— Ну, смелее, ходи же…

ВЕЛИКИЙ ГЕРЦОГ. Дай подумать… (Про себя.) Если я пойду ладьей…

Премьер-министр, сознавая, что он здесь лишний, откланивается:

— Ваше высочество… — Но прежде, чем уйти, он замечает: — Простите, но из соображений безопасности я должен просить вас не покидать каюту до тех пор, пока на палубе не будет наведен порядок.