Амазонка

Второй день шел дождь, и Гарри Купер в который раз вспомнил солнечный Рио-де-Жанейро, откуда он вернулся две недели назад. «Можно сказать, что отпуск прошел на славу, — подумал он и глянул в огромное овальное зеркало. Оттуда на него смотрел молодой, слишком молодой для своих сорока пяти лет, человек с приятным открытым лицом. — Однако, надо спешить», — решил Гарри и взглянул на часы. Было восемь с четвертью. К девяти он должен быть в управлении, а еще следовало принять душ и выпить чашку кофе. Этот обязательный ритуал соблюдался много лет и был нужен ему, как воздух.

С тех пор как погибла Долорес, Купер, можно сказать, утратил интерес к жизни. Более того, за эти два года он умудрился растерять почти всех своих друзей. Из веселого общительного парня Гарри превратился в молчуна с грустными глазами, чурающегося всякой дружеской компании, что, впрочем, было воспринято друзьями с пониманием. Они думали, что это пройдет. Но минуло много времени с момента гибели Долорес, слишком много, чтобы забыть гибель любимой жены, а Купер оставался таким же необщительным и мрачным. Правда, в последнее время у друзей Гарри мелькнула надежда вернуть парня в свои ряды, ибо одному из них, Тони Флориано, удалось уговорить его взять отпуск и махнуть в Рио, разумеется, с Флориано. Но и там Гарри оказался верен себе: никаких женщин, только вода и песок. Тони рассказывал, что за весь отпуск Купер даже не улыбнулся, хотя, к его удивлению, мог выпить изрядно. Вот и теперь, когда затея с отпуском окончательно провалилась, друзья капитана Купера приуныли, хотя и не теряли надежды вновь увидеть обаятельного и жизнерадостного человека.

Надо сказать, что у начальства Купер был на хорошем счету. Комиссар Франк Костанеда всегда ставил его в пример. Он мог накричать на всех, но не на Гарри, с ним он был изыскано вежлив. Может, это и правильно, ибо за полтора десятка лет службы в полиции у Купера не случалось серьезных проколов. И если шеф поручал ему дело, он был уверен, что тот справится с ним. Со своей стороны, Гарри дорожил отношением к нему шефа и старался работать с полной отдачей.

Вот и сейчас, сидя в старом обшарпанном автомобиле (объект тайных насмешек сослуживцев), он продумывал план на сегодняшний день. Сперва ежедневное совещание у комиссара, затем он должен допросить свидетелей инцидента в кафе «Торнадо». Кажется, все. Нет, еще разговор с сенатором Пересом. При упоминании этого имени капитаном овладело странное беспокойство. Купер только пожал плечами и припарковался на стоянке комиссариата.

Как он и предполагал, Костанеда уже был на месте, не хватало только его и Торесса. Совещание длилось минут сорок и проходило на удивление тихо и вяло. Обычная установка на день, не более. Допрос свидетелей по поводу ограбления казино тоже оказался банальным. Средь белого дня двое в масках, угрожая оружием, обобрали казино, и свидетели не могли сказать ничего определенного. Для Купера было ясно, что преступников следует искать в мафиозных кругах, и, похоже, это обычная разборка. «Торнадо» курирует Эспиноса, значит, нападающие — люди дона Винченцо или Бранта. Гарри знал, что полиция в таких случаях бессильна. Но, если такие разборки принимают массовый характер или есть наличие трупов, полиция действует решительно. Однако за решеткой все равно оказываются «стрелочники». «Крестные отцы», конечно же, остаются в стороне. Итак, события в кафе казались Куперу маловажными. Он взял бумагу и стал набрасывать вопросы, которые необходимо будет задать сенатору.

Сенатор оказался коренастым плотным мужчиной средних лет с добродушным лицом. Он встал из-за стола и протянул Куперу руку:

— Перес. Хайме Перес.

— Купер. Инспектор Купер, — он пожал вялую руку.

— Садитесь, сеньор Купер, — Перес указал на глубокое кожаное кресло. — Что привело полицию ко мне?

— Не беспокойтесь, мне необходимо поговорить с вами. Я задам несколько вопросов, которые, возможно, покажутся вам странными, но мне бы хотелось, чтобы вы на них ответили.

— Попытаюсь ответить на ваши «странные вопросы», — усмехнулся сенатор и вытащил сигару.

— Закурите? — спросил он инспектора.

— Спасибо, не курю.

Перес закурил и вопросительно посмотрел на Купера:

— Ну, начинайте ваш допрос, — он слегка улыбнулся.

— Сеньор Перес, боже упаси, какой допрос? Я бы назвал это дружеской беседой. Скажите, у вас есть враги?

— Враги?! — сенатор едва не выронил сигару. Он задумался. — Пожалуй. Вокруг людей такого ранга, занимающихся политикой, всегда есть те, кто готов их съесть и не подавиться. И таких в избытке…

— Нет, нет, не обобщайте. Вы можете конкретно сказать о ком-либо: «Вот мой враг. Он готов совершить подлость в отношении меня». Это может быть ваш старый недруг или тот, кого вы обидели…

— А что это даст? Ведь есть много тайных недоброжелателей, о которых даже не подозреваешь. Они намного опаснее явных врагов.

— И все-таки…

Сенатор надолго задумался.

— А почему вы спрашиваете? — он в упор глянул на Купера.