Амазонка бросает вызов

— Конечно, Чонён, в любое время. Для чего здесь ещё старый никчёмный дед, если с ним даже никто поболтать не придёт? — захихикал он. Я чуть не ляпнула: «Ну, вы коз доите и выгуливаете», но удержалась.

— Мастер Ли сказал, что следует избавиться от трёх недостатков: невежества, злобы и вожделения. С первыми двумя всё ясно, от невежества — учение, от злобы — смирение, или медитация, типа того. А что делать с вожделением? Разве человек способен отказаться от каких-либо желаний, пока они не удовлетворены? И если есть какой-то секрет, как это сделать, то я бы очень хотела его узнать.

— Узнать, как перестать хотеть… — вздохнул настоятель. — Да уж, это нелёгкая задача, девочка моя. Но кто тебе сказал, что непременно нужно обойти попытки удовлетворить собственные желания? Знаешь ли, в буддизме не приветствуются мучения и аскеза в христианском духе, когда в монастырь уходят в ранней юности, и укрощают дух и плоть, чтобы они не взывали к мирскому. Как ты видишь, наша молодежь здесь не навсегда, а лишь на время, и получить своё законное право на земные радости и удовольствия предстоит каждому. Другое дело, что большинство людей не умеет довольствоваться тем, что получает, и после этого хочет ещё и ещё, или вообще что-то новое. Вот в чём грех вожделения.

— То есть, ну, к примеру, если воин делает всё не ради людей, а ради славы — он имеет право её получить?

— А почему нет? В конце концов, что стоит за славой? Благодарность за свои труды, а ждать благодарности — нормально, ведь если человек ничего не получает от других, это плохо показывает тех самых других. Почему они не относятся с должным уважением к тому, кто им что-то сделал? Отдача же происходит не деньгами или подарками, а восхищением, привязанностью, почтением, любовью, светлыми и важными чувствами, заслужить которые — честь. Желание славы бывает разное. Зависит от размера амбиций.

— Большие амбиции — это плохо?

— Правильно. Потому что это уже тщеславие, то есть, тщетная слава, напрасная, излишняя. А быть в меру прославленным — что ж в том такого? Этим даже и гордиться можно, если не перейдёт в гордыню…

— Излишнюю гордость? — догадалась я.

— Да, Чонён. Становясь золотыми, молодые люди учатся именно не перебарщивать. Не отказываться от чего-то вовсе, и не приобретать что-то полностью. Они совмещают в себе всё, что требуется, и достают это изнутри по обстоятельствам. Часто воинам приходится быть не только борцами, но шпионами, актёрами и обманщиками. Хотя, казалось бы, ложь тоже грех. Но в нужный час и она помогает.

Мне ещё очень хотелось спросить о том, как быть, если я через раз не могу сосредоточиться на занятиях из-за мыслей о своей несостоявшейся личной жизни, мыслей об одном нахальном и противном типе, разочарование в котором выдавило меня из Сеула сюда. Но я не решилась, постеснявшись затрагивать такую тему с человеком в возрасте настоятеля. Поблагодарив его, я медленно пошла по лестницам за Джоанной, уже пропавшей из поля зрения. Беседку сверху не было видно, спрятанную в зелени деревьев за храмом.

Внутри неё, помимо Джоанны, сидели Ямада, Вернон и Джунхуэй. Хотя свободных мест было полно, Вернон подвинулся, освобождая кусочек скамьи возле себя. Сделав вид, что не заметила его движения, я присела с краю.

— А мы тут агитируем Джоанну идти в баню со всеми, — засмеялся американец, и я поняла по её алым щекам, что именно об этом речь и шла.

— Зачем мы тебе там сдались?

— So[55]… - думался он, подыскивая что-то нравственно оправдывающее его приглашения.

— Руки не дотягиваются себе спину потереть? — подколол его Ямада.

— А может не дотягиваются? Не вас же я об этом просить буду, — подхватил Вернон.

— Тренируй гибкость и пластичность, — посоветовал Джунхуэй.

— Скорее всего, банный день для девушек сделают отдельным, — сообщил Ямада, вызвав лёгкую досаду на лице Вернона, — мастер Ли говорил об этом с Нгуеном.

— А мастера с вами моются? — полюбопытствовала я.

— Нет, после нас, — ответил Джунхуэй, — впрочем, смотря какие мастера. Чимин и Чонгук с нами ходят, а старшие — отдельно. У них там свои разговоры, своя атмосфера.

— Оно и понятно, пока кого-нибудь не грохнешь — вряд ли их поймёшь, — заметил Вернон.

В беседку вошли Диэйт и Самуэль. Первый сказал, показывая за плечо большим пальцем:

— Мастеров встретил, они шли ступам поклониться. Мастер Хонбин сказал, что вечернюю тренировку проведёт он.

— Круто! — вдохновился Вернон.

— Я тоже, пожалуй, пока там кто-то есть, навещу ещё раз могилу отца, — ловко спрыгнула со скамейки Джоанна и, протиснувшись между Диэйтом и Самуэлем, стараясь не встречаться со мной взглядом, выскользнула прочь. Самый младший ученик с немой тоской посмотрел ей в спину, что заметила я, но не Джоанна. Диэйт похлопал его по плечу, как бы поддерживая, чем подкрепил мои подозрения в том, что дочь покойного Хана обрела поклонника. Всё понемногу усложняется, чего и стоило ожидать от появления женщин в мужской обители.

— Да, кстати, ты тоже тут осторожнее ходи, — обратился ко мне Вернон, — тут змеи водятся.

— Да ладно?