Амазонка бросает вызов

Мать, всё-таки, устав от продолжительной тоски сына и его бирючества, не оставила его в покое и догнала в комнате. Войдя и прикрыв за собой дверь, она села рядом с ним на кровать. Положила заботливую ладонь на плечо и, без настойчивости или строгости, а мягко прошептала:

— Сынок, забыл бы ты Чонён, а, родной? Она тоже хорошая, я же ничего не говорю, добрая девчонка, но не такая тебе нужна. Она сорви голова, всегда с вами, мальчишками, гуляла, вот вы все к ней и попривязывались. Она тебе хороший друг, но ты это с любовью не путай. Тебе нужна другая. Да и ей ты, мальчик ты мой ненаглядный, не нужен. — Чжинён сомкнул сильно веки, силясь что-то ответить, но не мог. Только задышал тяжелее. Мать погладила его по спине. — Прекращай, ты взрослый уже, подростковые страдания в прошлом. У тебя третий курс впереди, моргнуть не успеешь — диплом и самостоятельная жизнь. Тебе в ней рядом нужна ласковая, заботливая девушка, которая всегда с тобой будет, поддерживать, семью нормальную тебе даст, а Чонён что? Ей только восемнадцать…

— Наён тоже, — не выдержал Джуниор. Мама замолчала. Подумав, заметила:

— Посмотри, как она на тебя смотрит. Какая готовность угодить, покладистость! Ей не придёт в голову тебе нервы трепать и условия какие-то ставить.

— Чонён не ставила мне никаких условий, откуда ты берёшь всякую ерунду?! — обернулся Чжинён, убирая от подбородка руки, на которых он лежал.

— Я же не говорю, что она ставила, я говорю, что Наён, как и положено девушке, поступится своими интересами ради мужа, вертихвостить не будет, и вообще, ты уж меня извини, но она всегда среди девочек, а не парней, как кто-то. Что можно подумать о девушке, которая днём и ночью с гурьбой молодых людей носится?

— Да ничего не думай, мама! Не надо думать о том, чего не знаешь! Вот я знаю, поэтому ничего ненужного не думаю! — повысив голос, сорвался Чжинён и встал. Мать, не привыкшая к агрессивным проявлениям от сына, и сама не зная, что ещё добавить, ретировалась. Джуниор, тотчас раскаявшийся, что не сдержался — очень уж его задевало, когда трогали Чонён, — не прислушивался, куда она ушла, но, судя по всему, пошушукалась с отцом, потому что через некоторое время явился он и выговорил сыну, что тот расстраивает маму.

— Что ж ты кричишь на неё? Она же как лучше для тебя хочет!

— Я не кричал на неё, прости, — потупился Чжинён. — Она… она просто плохо о Чонён отозвалась… она же знает прекрасно Чонён с детства, зачем она так?

— Чжинён, быть пацанкой в детстве — это одно, а когда девушка уже становится… ну… почти женщиной, когда на неё парни смотрят, как на женщину, а она всё ещё среди них трётся, не понимая, что вести себя прежним образом пора прекращать — это совсем другое. Люди должны взрослеть и меняться, а мать просто не хочет, чтобы о тебе, или твоей спутнице — кого бы ты ни выбрал, — сплетничали и говорили плохо. Тебе самому понравится, если о твоей жене когда-нибудь скажут, что она какая-то там, — отец повихлял ладонью, — что она по переулочкам шастает с тем и этим? Понравится? Ну?

— Нет, — пробубнил Чжинён.

— Вот и подумай, — отрезал отец и покинул его спальню. Вот и подумай… легко сказать! Как будто он не думал! Как будто не видел, что Чонён в нём не заинтересована и, как бы ни был влюблён он сам, там всё глухо. Она, его лучшая подруга, даже не сказала, куда уехала на весь август. Он сам был ревнивым, и его не очаровывал вечный шлейф друзей вокруг Чонён, он надеялся, что она изменится после школы, а если выйдет за него замуж, то начнёт дружить только с девчонками (ну, Югём, общий товарищ, не в счёт), из уважения к нему — мужу, хотя бы. Иначе он и сам бы сошёл с ума, постоянно понимая, что любимая жена где-то среди мужиков, которые то кидают её на мат, то разглядывают на баскетбольной площадке.

Обиженная мама прекратила воспитательные речи, но ежевечерне в их доме образовалась Наён, обществом которой наслаждались оба родителя, но не сам Чжинён. Если до того, как в девушке увидели его невесту, он относился к ней благожелательно, приветливо, то теперь ему хотелось её сторониться. А это сделалось невозможным. Задерживавшаяся допоздна у них в гостях, она собиралась и направлялась на выход, а мать тем временем заставляла Чжинёна пойти и проводить девчонку, потому что уже темно на улице. Доводя её через квартал до дома, он сталкивался в дверях с её мамой, вынужденный здороваться и выглядеть кавалером дочери. На выходные Наён попросила позаниматься с ней пару часов, чтобы убедиться в достаточном уровне знаний по математике и физике, и Чжинён, не сумевший отказать, был оставлен родителями один дома снова. Те, до этого редко куда-то ездившие, внезапно нашли, куда отчалить второй уикенд подряд.