Амазонка глазами москвича

— А, это старик Мане. Я его знаю. Опять трясет лихорадка? Сейчас мы доставим его на реку. Река-то здесь, рядом. Пойдемте по эстраде до моей хижины, там я дам вам осла, и мы перевезем Мане ко мне. Только, если хотите быстро попасть в Рио-Бранко, торопитесь, а то через полтора часа должен пройти баркас, который везет туда болас. Может быть, уговорите капитана, и он подбросит вас до города.

Не прошло и часа, как мы сидели на берегу реки, наблюдая за тремя парнями, выкатывавшими из-под небольшого навеса семидесятикилограммовые каучуковые шары — болас.

Мы пришли к большой воде. Она должна была доставить нас в мир цивилизованных людей, где существуют дома с крышами над головой, где под ногами не хлюпает мутная жижа тропических болотец, где можно не опасаться, что тысячи москитов подвергнут вас непрерывной пытке, и где есть более или менее чистая питьевая вода. Вы не можете себе представить, какую воду приходится пить во время путешествия по джунглям.

— Вы знаете, — спросил Азеведу, — куда мы пришли? Это не маржей (центральный барак). Скажи, приятель, — обратился Азеведу к нашему новому знакомому, — сколько отсюда до маржена?

— А зачем вам это нужно? — настороженно ответил серингейро. — У вас есть какие-нибудь дела к хозяину?

— Да нет, — пояснил Азеведу, — мы даже не знаем, кто здесь хозяин, просто желаем знать, сколько километров осталось до Рио-Бранко.

— До центра серингала Параизо примерно три километра. А вы находитесь на участке, который называется Капатара.

— Да ты не бойся, — вступил в разговор наш старик. — Это же не инспектора. Это хорошие люди. Они тебя не подведут.

Кто кого мог подвести, понять было не так-то просто. И только потом Азеведу рассказал, что, оказывается, три арендатора участков в тот момент, когда мы вторглись в их владения, готовились к контрабандной операции. Сложенные на берегу реки болас предназначались не для хозяина-серингалиста, а для баркаса контрабандистов — «диких» скупщиков каучука, которым можно было продать заготовленный каучук по цене, значительно большей, чем арендаторы-серингейрос могли бы получить у хозяина. Если хозяин накроет серингейрос за продажей каучука контрабандистам или впоследствии узнает о проведенной операции, то серингейрос ждет тяжелое наказание, вплоть до физической расправы.

Баркас подошел ровно через полтора часа. Экипаж его состоял из двух человек: капитана и матроса. Капитан, старик лет пятидесяти пяти, одетый в рваные парусиновые штаны и тапочки на босу ногу, сначала артачился, видимо не доверяя ни нашей честности, ни нашей кредитоспособности. А проезд-то стоил всего-навсего пятьсот крузейро на брата. Это что-то около пятидесяти копеек. Еще одно лишнее подтверждение того факта, что у тех, кто бродит по джунглям — у охотников, серингейрос, — большей частью не водится денег. Дело начинало принимать плохой оборот. И лишь когда арендатор вместе с Азеведу стали доказывать контрабандисту, что мы такие же, как он, честные люди и не подведем его, и когда капитану половину суммы отдали вперед, он разрешил устроиться на борту его шаланды сверху кучи уже погруженных каучуковых болас.

К посудине никак не подходило название «баркас». Это была просто большая лодка с подвесным мотором. Экипаж не стал отходить далеко от берега и заводить мотор.

— Я не заинтересован в рекламе, — заявил, добродушно ухмыляясь, капитан. — Товар весь на борту, и больше никто не должен знать, куда и зачем мы едем.

Течение в этом месте было сильное, и, несмотря на то, что матрос, сидевший на веслах, еле-еле ворочал ими, лодка двигалась быстро. Дождь прекратился, и яркое солнце в полчаса высушило нашу одежду. Старик Мане тоже стал чувствовать себя гораздо лучше. Между прочим, так уж принято в Бразилии — очень часто можно долго прожить с человеком и не знать его имени, а только прозвище. Мы все время звали спутника-серингейро Вельо — Старик и даже не подозревали, что его зовут Мане.

— Часто вас так трясет лихорадка? — спросил я Мане.

— Да как вам сказать? Примерно раз в несколько месяцев обязательно случается такая беда. Но не думал, что она захватит меня в пути. Вероятно, это произошло после вчерашнего купания, — и Мане засмеялся, вспомнив происшествие, случившееся ровно сутки назад.