Амазонки

И поэтому военный совет продолжался недолго. Было решено: один день на подготовку к походу, на разведку, ночь на отдых – утром чуть свет в путь.

Тифис пригласил всех кибернетов, Лоту, Мелету, Годейру, Кадмею и Чокею на ужин во дворец.

– По обычаю древних, – сказал Тифис, – мы должны, прежде чем испить единую чашу крови, выпить вина.

Лота и Годейра ждали ужина с волнением. Подруги не виделись более пятнадцати лет. И останутся ли они подругами? Годейра в это верила мало. В случае победы они предстанут перед торнейцами на равных. Скорее всего, заслуг у Лоты будет больше. Она, Чокея и Мелета ведут в бой огромное войско, а Годейре и Кадмее военный совет поручил тысячу конников из войска Тифиса. И еще одного опасалась Годейра: Мелета была сильнее, отважнее и красивее Кадмеи. А что если Тифис изберет дочь Лоты?

Тифис не знал, что Лота и Мелета – амазонки. И потому, перед тем как сесть за стол, он подвел царицу к Лоте и сказал:

– Ты ошиблась, благородная Годейра. Женщины-повстанцы с нами. Вы, бывшие враги, – по воле богов вместе. Забудьте, что одна из вас царица, другая – рабыня.

– Ты тоже ошибся, царь Олинфа, – сказала Годейра. – Лота когда-то была моей полемархой и верной подругой. Она водила в бой моих наездниц. А дочери наши родились в один день.

Тифис удивленно поднял брови, развел руками:

– Слава Арею! А я беспокоился, думал, вы непримиримы. Садитесь вместе, а мне предоставьте ваших красавиц. – И он взял под руки Кадмею и Мелету и посадил с собою рядом.

Царица и Лота, молча глядя друг другу в глаза, присели на указанное им место. Слуги наполнили их килики вином…

…В разгар ужина, когда захмелевшие кибернеты начали шумно переговариваться между собой, Лота заговорила:

– Думали ли мы, царица, что наша встреча произойдет среди мужчин…

– И перед битвой, которую мы поведем против Фермоскиры. На все воля богов. Ты посмотри на наших дочерей, они рады встрече.

– А ты? Чокея говорила, что ты не хотела меня видеть?

– Это правда. Я не могла представить тебя среди врагов.

– Теперь мы вместе. Я верю, нас ждет удача.

– Тебя, скорее всего. Если Тифис станет царем Фермоскиры… Погляди, он не сводит глаз с Мелеты. Прекрасная будет пара.

– Нет, – Лота покачала головой. – Мелета любит другого. Ждет от него ребенка. Мы не останемся здесь. В селении Тай меня ждет Ликоп. Ты не раскаиваешься, что позволила мне отпустить его с агапевессы?

– Теперь нет… не раскаиваюсь, – Годейра впервые улыбнулась. – Кто знает, что ждет нас впереди? Может, твой Ликоп отплатит мне тем же?..

За стенами восточной крепости – теснота. Построила эту крепость Атосса для отдыха. Сюда она приехала лечиться от лихорадки – сухой, чистый горный воздух действовал на здоровье Священной целительно. Крепость невелика: дворец, домашнее святилище, сад и широкий двор. Теперь здесь толпятся все служительницы храма, девочки из паннория и обоих гимнасиев, гоплитки и служанки. Сотни храмовых и царских воительниц расположились в узкой долине между двух горных гряд по руслу высохшей реки.

Там властвует Антогора. Беате и Гелоне Атосса не доверяет, держит их около себя во дворце.

Никогда не было так тревожно на душе у Атоссы. Даже тогда, когда Агнессу готовили к сожжению на костре. Перед нею был противник, которого она хорошо знала. Гелона, Беата, Годейра – ее враги; Антогора, храмовые жрицы – ее защитники. И подземный ход. А что теперь? Лота, Чокея и повстанцы. Она их знает плохо. Уйдут ли они, пока торнейцы сидят в осаде? Если придется драться, без Гелоны, Беаты не обойтись. Не подведут ли они в битве? Не изменят ли? Сильны ли торнейцы в бою? Это не мирные жители гор, это моряки, воины. Будут ли они сидеть в осаде?

Вопросы, вопросы, вопросы…

Сомнения, сомнения, сомнения…

Лазутчикам вход в город закрыт, что там происходит, Атосса не знает. Лагерь повстанцев доступнее, но торнейцы перекрыли все дороги, и шпионки добираются оттуда по двое, трое суток. Вчера принесли радостную весть: моряки готовят крепость к осаде, бунтовщики собираются уходить.

Но не передумают ли они?

У Беаты и Гелоны мысли еще мрачнее, чем у Священной. Они не знают, что им делать, как поступить? Если бунтовщицы уйдут – торнейцев можно разбить. Но что это принесет им? Атосса будет всевластной и уничтожит их. Если победят пришельцы – или позорный плен, или смерть. Гелона твердит: бежать при первом удобном случае. Беата не хочет скитаний. Лучше смерть в решительной битве. Она родилась амазонкой. «Смерть в бою – высшее благо!» – этот завет Ипполиты она всосала вместе с козьим молоком еще в паннории. Стоит ли бежать? А может, боги принесут им удачу?

Наконец Атосса решилась. Она позвала Беату, сказала:

– Бери сотню, поезжай к городу. Боя не принимай. Только узнай, что там происходит.

– Я поеду. Но хотела бы сказать: наездниц надо выводить в долину Белькарнаса. В ущельях нас передушат, как крыс.

– Рано, Беата, рано, – Атосса не глядит в сторону полемархи, недовольно цедит слова сквозь зубы: – Пусть эти скоты перепьются и передерутся между собой. Пусть…

– А если они нагрянут сюда, как снег на голову?