Амазонки

Лаэрта понимала их. Воспитанницы не видели изображение богини, неясный и расплывчатый образ Ипполиты воплотился для них в милых и нежных чертах ребенка. И они стали поклоняться ему. Сначала Лаэрта думала, что в этом нет ничего плохого, но потом поняла – могут быть большие неприятности. А вдруг выяснится, что девочка рождена грешницей? Что скажет Лаэрта своим воспитанницам, Совету Шести? Атосса сразу снимет с себя вину. Знака о богоданности не было – скажет она…

…То, о чем рассказала Лаэрта девочкам, ошеломило их. Они до утра не могли уснуть. А на рассвете снова забежали к Агнессе и положили на ее колыбель по пучку багряных кленовых листьев в благодарность за. то, что она выпросила им у богини самых лучших матерей…

…Дня за три до праздника удочерения в опочивальню Атоссы зашла Антогора. Резко отстегнув пряжку, она бросила пыльный хитон на спинку кровати, села у ног сестры.

– У меня не хватает злости! Мало нам одной царицы – теперь их в Фермоскире две! И я еще не знаю, которая опаснее!

– Не кричи, – Атосса приподнялась, откинулась на подушки. – Говори по порядку. Одну царицу я знаю. Кто же другая?

– Чокея! Я только что из наших западных колонхов[8]. Рабыни провозгласили Чокею своей царицей. И все это началось с Годейры. Смешно?

– Если это правда, то скорее грустно, – спокойно ответила Атосса. – Я напрасно позволила тебе продать Чокею. Ее надо было убить.

– Еще не поздно…

– Увы… Царица этого и ждет. Чокею любят не только в колонхах Годейры, ее боготворят и наши рабыни. И если ты убьешь ее, царица поднимет весь этот сброд на нас.

– Она играет с огнем.

– Верно. И так то в одной колонхе, то в другой вспыхивают мятежи, но если у рабынь будет вождь…

– Они не пощадят и Годейру!

– Еще раз верно. Надо что-то предпринимать.

– Говори. Я сделаю все.

– Мы позовем на праздник рабынь и метеков, накормим их досыта.

– Не понимаю, для чего? Они сожрут весь город! – Двести тел, не больше. Выбор гостей поручим Чокее…

– Она выберет не тех, кто заслуживает поощрения, а преданных ей союзниц.

– Я на это и рассчитываю. Мы узнаем, на кого она опирается. Мы по спискам будем выдавать им еду, списки сохраним. Поняла?

Через час Атосса зашла к царице. Годейра собиралась на ипподром, чтобы готовить место для празднества.

– Я ненадолго задержу тебя, Великая.

– Садись, Священная. Я с радостью выслушаю все, что бы ты ни сказала.

– Я о предстоящем празднике. Согласись, удочерение – радость для всей басилейи…

– Согласна.

– Так, может быть, следует позвать на праздник рабынь и метеков?

– Никогда не думала об этом.

– Их жизнь тяжела и безотрадна. Пусть сотня, другая.

– Но как их выбрать?

– Доверить это Чокее. Она знает тех, кто предан тебе и храму.

– Я согласна. Триста тел будут выбраны. Посадим их на верхние трибуны. Пусть они увидят могущество Фермоскиры.

– Я все время упрекаю Антогору, – сказала Атосса, когда они спускались по лестнице дворца, – за то, что она продала тебе Чокею. Скажи положа руку на сердце, зачем, она тебе понадобилась?

– Мне?! Я ее купила для Лоты. Полемарха немного тщеславна. Она захотела, чтобы ее колесницу водила царская дочь. Я решила сделать ей этот подарок.

Больше они не сказали друг другу ни слова.

Праздничное утро выдалось солнечным. Небо ясное, голубое, только за грядами гор клубятся белые громады облаков, с моря тянет влажным теплым ветерком, кружась, падают на сиденья палестры желтые листья платанов. Круглая, просторная площадка посредине заросла лужайкой, осень еще не коснулась травы, и она зеленела, омытая вчерашним дождем. По краю палестры – песчаная дорожка для конных игр и состязаний. За дорожкой, за дерняными ступенями до самого забора, поднимаются сиденья. Самые верхние ряды сидений с утра заняли рабыни. Те, кому не хватило места, расположились на заборах. Ниже их один ряд отведен метекам. Еще ниже будут сидеть гоплитки, а самые нижние ступени – для наездниц.

Праздник начинается с принесения жертв богине Ипполите, Дионису и Гефесту. На внешнем алтаре у подножья храма принесут в жертву коня. На раскаленные священные угли алтаря бога Диониса возложат внутренности быка, омытые в молодом вине. На алтарь Гефесту принесут мечи, копья и щиты, взятые в боях, – Гефест, бог-кузнец, нуждается в металле.

Метеки и рабыни ждали появления наездниц и гоплиток долго. Молитвы и жертвоприношения в этот день велики – нужно поклониться трем божествам. Рабыни рады этому: чем дольше продлится праздник, тем больше им удастся отдохнуть. Они греются на солнышке, лежат на траве, разговаривают между собой.

Они сегодня будут лакомиться остатками от пира.

На балконе, что навис над воротами палестры, приготовился оркестр. Флейтистки и кифаристки смотрят на Тикету, а сигнумистка следит за дорогой к палестре.

Наконец из-за поворота показалась процессия. Впереди на жеребце игреневой масти – Священная.

Увидев Священную, Тикета поднесла к губам рог. Раздался сигнал, возвещающий начало праздника, зазвучала музыка, и ворота палестры распахнулись.

Властительницы Фермоскиры выехали на середину площадки, спешились и уселись на приготовленные им места.