Амазонки

Хети знал, что говорил. Через час после того, как они отъехали от озера, у него начала кружиться голова, раны от тряски разболелись, и он, не удержавшись на коне, упал на камни. И снова лишился сознания. Мелета могла его положить поперек спины на свою лошадь и ехать, поддерживая, но она не знала дорогу. В горах тропинки часто разбегались в разные стороны, и легко можно было заблудиться. Да и опасно было шевелить его в таком состоянии. Она нашла в скалах сухую пещеру, внесла его туда, натаскала сухой травы и хвороста и решила переждать до тех пор, пока Хети не полегчает. Снова смазала и перевязала раны. В хлопотах прошел весь день. У Хети начался жар, губы его потрескались, он все время просил пить, а вода кончилась. Пришлось садиться на коня и скакать обратно к озеру за водой. К ночи боль утихла, и Хети уснул. Мелета легла недалеко от него на шкуру барса, пыталась уснуть, но сон не приходил. За эти два дня ей пришлось пережить столько неизведанного и тревожного, что мысли вихрем крутились в голове, а сердце то учащенно билось, то замирало…

К полуночи похолодало. Застонал во сне Хети. Мелета подползла к нему, положив руку на его тело. Плечи охотника дрожали. Подтянув к себе шкуру, она укрыла юношу. Хети ненадолго успокоился, но потом снова застонал, перевернулся на другой бок. Сырая, мягкая шкура не держалась на его теле и ежеминутно сползала то на одну, то на другую сторону. Жар сменился ознобом. Мелета, поборов нерешительность, легла рядом с ним, прижалась грудью к его спине. Почувствовав тепло, раненый постепенно затих. Теперь задрожала сама Мелета. Первое прикосновение к мужчине, она никогда не думала, что оно может быть таким приятным и волнующим. И пугающим. «А вдруг он проснется?» – подумала Мелета, и страх сковал ее тело, унял озноб. Но Хети не проснулся. Потеря крови, болезнь так измучили его, что он проспал до утра. На рассвете, не выдержав напряжения, уснула и Мелета.

Рассвет в горы приходит всегда с прохладой. Костер потух, и в пещеру снова вползла сырость. Она и разбудила Хети. Голова почти не болела, но рана в плече ныла мучительно. Хети с трудом поднялся, раздул тлеющие угли, бросил в костер остатки хвороста. Запылал огонь, в маленькой пещере сразу потеплело. Мелета, почуяв тепло, сбросила с себя шкуру барса и лежала перед Хети почти обнаженная. Вчера, когда он видел ее с убитым барсом на плечах, когда всадница, рванув поводья, поднимала лошадь на дыбы, – она казалась ему могучей, суровой, взрослой, А сейчас перед ним лежала девочка, совсем еще юная, нежная и беззащитная. Она что-то шептала во сне, ее розовые губы шевелились, по лицу пробегали то тень тревоги, то улыбка.

И Хети подумал: это моя сестра, она пришла в чужой мир, враждебный ей, впереди у нее тяжкие испытания и мой долг помочь ей, защитить ее, уберечь от ошибок. Я совсем забыл, думал Хети, как трудно и мучительно входила в новую жизнь ее мать Лота. Сколько было стычек с мужчинами селения, как долго, и трудно изживали они с отцом жестокость амазонки, ее подозрительность и вспыльчивость. А ведь она родилась среди обычных людей. Каково будет Мелете, с детских лет наученной презирать людей, ненавидеть мужчин? Как она встретит мать, воспримет отца? Из вчерашнего разговора Хети понял, что Мелета в душе считает мать предательницей заветов Фермоскиры, а Ликопа причиной этого шага. И если к тому же она презирает мужчин… Но сам Хети разве не мужчина? А она спасла его…

Ну, ладно, думал дальше Хети, в своей семье уладить все легче, а как встретят ойропату таянцы? Ее подругу они уже схватили, в этом нет сомнения. Поверят ли Мелете? Нет, прежде чем вести Мелету на пасеку, надо хорошо все обдумать. Надо подготовить мать, отца. Да и девушку сводить с семьей надо осторожно? Кто знает, как ее настроили за эти годы жрицы храма? Из рассказов Лоты Хети хорошо знал о порядках паннория и гимнасия.

Из костра стрельнул уголек, упал на плечо девушки. Мелёта проснулась, села на шкуру.

– Долго я спала?

– Я знаю, ты заснула поздно. Спи.

– Но солнце уже взошло, а кони не поены. Пойду…

– Успеют твои кони. Мы ведь тоже голодны. Приедем на пасеку…

– Нет, нет. Я поеду к озеру.

Мелета вышла из пещеры, расстегнула наплечную пряжку, сбросила хитон и принялась вытряхать из него пыль. Она стояла спиной к Хети, обнаженная, облитая утренним светом. Хети невольно отвел глаза. Горянки при мужчине старались закрывать не только тело, но и лицо. А эта, бесстыжая…

Когда Мелета набросила хитон, перепоясалась и скрылась, Хети вдруг рассмеялся. Нет, она не бесстыжая, она просто не знает, что обнажаться при мужчине стыдно. И это еще раз напомнило Хети, что вводить в этот мир сестру надо осторожно.

Размышляя о ней, он вспомнил: когда Мелёта узнала, что мать жива, в ее глазах не было радости. Не было волнения и дальше – шли обычные деловые расспросы.

Вернулась Мелёта часа через два. Лошади были вымыты, сама она, посвежевшая, с мокрыми волосами, показалась Хети очень привлекательной.

– Скажи, Мелёта, ты любила свою мать?

– Как я могла ее не любить? Она была полемархой. После царицы она была вторая…