Амазонки

Антогора долго рылась в куче поясов, наконец нашла то, что нужно. Широкий пояс был изготовлен из воловьей кожи с двумя бронзовыми застежками. С одной стороны пояса были приделаны массивные пряжки для меча, с другой серебряные ножны.

– Годится, – сказала Атосса, осмотрев пояс. – Ты в этом знаешь толк – укрепи на нем самые лучшие камни, золотые бляхи и подвески. Сделай так, чтобы он на солнце слепил глаза. Сделай…

Целую неделю готовились к походу: ковали мечи, наконечники для копий и стрел, гнули луки. Арам и Хети сделали верно, что не сказали Лоте о беде с дочерью. Скоро от Чокеи прискакала конная рыбачка и сказала, что Мелета и Ферида в каменоломнях, к восставшим рабам примкнула Годейра и просит Лоту идти к ним на помощь.

Ранним утром все мужчины, способные носить оружие, собрались около пасеки. Лота и Хети простились с Ликопом, он оставался дома. Верховых коней для всех не нашлось, пеших таянцев посадили в повозки, и обоз тронулся в далекий путь.

Впереди обоза заранее были посланы гонцы, они должны были поднимать жителей горных селений, пожелавших помочь восставшим. Таких нашлось немало, и с каждым днем войско Лоты увеличивалось все больше и больше.

В пути бывшая полемарха распределяла мужчин в сотни, выбирала командира, учила ремеслу войны. Люди понимали: чтобы победить, надо держать строгий порядок, всех, кто пытался хоть как-то ослушаться, сразу отсылали назад. В бой против ойропат могли идти только добровольцы. Хети и Арам как могли помогали Лоте управлять этой разноликой колонной.

На тринадцатый день пути двухтысячное войско Лоты достигло берегов Фермодонта и расположилось лагерем на левом берегу. Через день в лагере появились Чокея и Мелета. Встреча прошла накоротке – времени для объятий и восторгов не было. Чокея сразу отослала Арама, Хети и Мелету смотреть лагерь; оставшись наедине с Лотой, она сразу приступила к деловому разговору. Она рассказала Лоте о расколе воительниц, о безвластии в Фермоскире, о том, что настала пора выступать на город.

– Почему не приехала Годейра? – спросила Лота.

– Вот об этом я и хочу с тобой говорить, – Чокея отвела Лоту к воде, села на выброшенную на берег корягу. – Царица не хочет, чтобы мужчины воевали вместе с нами.

– Зачем же она звала меня?

– Годейра думала, что ты придешь одна. Она хотела тебя поставить вместо Беаты. Чтобы все было как прежде.

– Как прежде не будет. Я теперь другая.

– Она знает об этом. Я хорошо понимаю царицу. И я, и ты, и рабыни ей нужны только для того, чтобы овладеть Фермоскирой. Потом меня уберут, тебя убьют, а восставших утопят в крови. Появление мужчин спутало все ее планы. И теперь она говорит, что мужчины осквернят землю Фермоскиры, в стане восставших рабынь начнется разврат и всех нас размечут сотни Беаты. С приходом мужчин начнется великий хаос. Сейчас царские и храмовые амазонки разобщены, их можно разбить поочередно, но если появятся мужчины – все силы соединятся против нас и мы погибнем. Так говорит Годейра. Вот и суди, как нам быть?

– А как думаешь ты?

– У нас, у рабынь, большие замыслы. Все мы понимаем: стоит только нам разойтись, как за нами пошлют погоню. Нас переловят независимо от того, кто станет у власти. Годейра ли, Атосса, или Беата с Гелоной. И снова начнутся набеги, снова жизнь гор пойдет рядом со страхом..

– Ну, а если вы победите?

– Тебя мы сделаем царицей Фермоскиры. Мы разобьем плиты с заветами богини, и ты устроишь жизнь такую же, как в иных городах. Пусть дочери Фермоскиры любят, как и все женщины на свете, пусть берут в мужья любого мужчину, пусть рожают детей, сами растят хлеб, пасут стада, как это делают другие, и пусть садятся на боевых коней только тогда, когда враг подойдет к городу.

– Почему ты думаешь, что я соглашусь на это?

– Ты узнала другую жизнь, ты любишь Ликопа, Мелету, Хети и Арама. Неужели и дальше ты хочешь жить в страхе перед ойропатами. Скоро у тебя появится внучка…

– Внучка? Откуда же?

– От Арама. Они любят друг друга. А вдруг это будет мальчик? Неужели ты поступишь, как поступали до этого амазонки?

– Ты права. С прошлым покончено. Но как быть c Годейрой?

– Пусть делает, что хочет. Мы пойдем без нее. Если, конечно, ты согласишься.

Лота задумалась. Она представила себя на пасеке мальчиком на коленях, и в сердце хлынула волна радости. «Пусть, – подумала Лота, – моя дочь познает счастье материнства». И твердо сказала:

– Я уже сделала свой шаг, мне отступать некуда.

– Тогда давай поразмыслим, как пойдем на Фермоскиру…

Третий завет Ипполиты гласит: «Амазонка не знает страха». И это правда. Дочери Фермоскиры в бою начисто лишены этого низменного чувства – их с детства учили презирать страх.

Но это не значит, что амазонки не боятся ничего. Есть страх перед карой богов, остался страх потерять честь, богатство, положение. И, наконец, страх сомнений… Он мучил больше всего Беату. Всю власть в городе отдали в ее руки, а вместе с властью и страшную ответственность за судьбу Фермоскиры. Истина есть: власть получить не так уж трудно, намного тяжелее ее удержать.