Амазонки

Когда в городе властвовала Атосса, ей было известно все, что делается вокруг на тысячи стадий. У Священной было столько лазутчиц, соглядатаек и осведомительниц, что она знала не только, что и где произошло вчера, сегодня, но и что произойдет завтра.

Беата же не знала ничего. Когда и с какой стороны ударит Годейра, сколько рабынь собрала она под свои знамена, как они вооружены? Что задумала Атосса, когда она пошлет храмовых наездниц и какую хитрость готовит? Не было уверенности и в воительницах.

Во дворец царицы, где теперь расположились Беата и Гелона, все чаще приходили тревожные вести. Вышли из послушания наездницы – они стали грабить дома ушедших из города храмовых. Если город устоит и все образуется, этот грабеж назовут мелким воровством и покроют царских наездниц несмываемым позором. Сегодня утром стало известно, что Годейра соединилась с повстанцами. Беата этому не поверила, но испугалась. Что если это окажется правдой? Пойдут ли войска против своей царицы?

Вечером Беату позвала Гелона. На ней снова был наряд Священной, даже алмазный венец сиял на голове, как в дни торжеств. Прошлой растерянности нет, на лице Гелоны решимость.

– У Атоссы появился пояс Ипполиты, – сказала она спокойно.

– Как? Откуда?

– Я думаю, Атосса сделала пояс сама. Или украла из наоса задолго до событий.

– А вдруг это великая наездница вернула ей…

– Это ты скажешь кому угодно, только не мне. Важно другое. Появление пояса придаст уверенность в победе храмовых и повергнет в уныние наши войска. В храме кто-нибудь остался?

– Никого. Жрицы все ушли с Антогорой.

– Завтра утром пошлешь двух копейщиц для охраны наоса. И пусть никто кроме меня не входит туда.

– Сделаю.

– А теперь посмотрим на наши дела. Три силы появилось в Фермоскире. Первая – это царские войска, гоплитки, служанки и мы с тобой. У нас кони, оружие, умение воевать. Вторая сила – храмовые. Их вдвое меньше, зато у них жрицы, паннорит и гимнасий. У них Атосса, Антогора, Агнесса, Пелида и Лаэрта. Все они не стоят нас двоих. Воюют храмовые хуже нас, но зато у них сокровищница храма.

– И пояс Ипполиты, – заметила Беата.

– Его мы пока считать не будем. Третья сила – рабыни. Их больше раз в десять, с ними Лота, Мелета и, может быть, Годейра. Но у них мало оружия, совсем нет лошадей, они не умеют воевать. У всех сил по два противника, и это очень важно. Здесь все решит точный расчет. Эту ночь мы не будем спать, Беата. Мы будем думать…

Утром Беата пришла в конюшни, ополоснула в бочке с водой лицо, вызвала сотенную.

– Антогора, эта грязная тварь, увела всех жриц и храмовых амазонок из города. Храм брошен, наос не охраняется. Ты возьмешь шестерых лучших и поставишь двоих из них у дверей наоса, и пусть никто, кроме Священной Гелоны, не входит туда. Менять охрану три раза в сутки. Понятно?

– Сделаю.

Через час сотенная прибежала в конюшню растерянная:

– Прости меня, полемарха, но когда мы пришли в храм, двери в наос были открыты настежь. Мы все увидели великую богиню и… пояс сверкал драгоценными камнями на ее бедрах. Весь город знает об этом, все бегут к храму.

– Беги во дворец, позови Священную!

Еще через час все, кто был в. городе, собрались у храма.

Гелона торжественно вынесла пояс Ипполиты из храма и одела на бедра Беаты. Полемарха настолько была взволнована, что не слышала ни слова из того, что было сказано Священной. Шутка ли, ни одна смертная после Ипполиты не одевала такой пояс. Беата первой удостоена этой чести. И пусть пояс она где-то видела раньше, разве это важно теперь?

Полемарха решила оборонять город активно. Можно было закрыть все городские ворота и, надеясь на прочность крепостных стен, поражать повстанцев стрелами. Но это было очень рискованно. Город не имел достаточно продовольственных запасов, и если осада продолжится больше недели, коней нечем будет кормить.

Поэтому Беата построила оборону вне крепости. Далеко вперед она выдвинула гоплиток. Пешие воительницы окопались вокруг города – они первые должны принять удар бунтовщиков. Если гоплиток сомнут, полемарха пустит конницу. Все свое войско Беата разбила на мелкие группы. Она рассчитывала рассечь лавину наступающих на множество частей и уничтожить каждую по отдельности.

Медленно тянулись дни ожидания. Ночами Беату мучила бессонница, днем было не до сна. В эту ночь измученная полемарха пришла на площадку крепостной башни и наконец-то уснула. Но спать ей не дали – прибежала испуганная возничая и разбудила ее:

– Царица Годейра у ворот!

Будто ушат холодной воды выплеснули на Беату. Сна как не бывало.

– Бой уже идет? – спросила полемарха, надевая пояс с мечом.

– Царица одна.

– Совсем одна?!

– Без войска. С нею Кадмея и несколько служанок, Впустить?

– Веди ее сюда. Только смотрите… Может быть засада…

Годейра поднялась по лестнице одна, сбросила намокший плащ, молча вскинула руку в знак приветствия, села между зубцами башни. Она была спокойна, как будто бы ничего не случилось. Царица словно и не уезжала на побережье.