Амазонки и странники

Станция Кокошино занимает крошечный домишко в одну комнату, где стоят две лавки, обитые дерматином. В считанные минуты домишко и все прилегающее пространство вокруг было набито народом и рюкзаками. Здесь, где толпа не была разбавлена посторонней публикой, как на новосибирском вокзале, однородность ее чувствовалась еще более остро. Кто-то уже развел костерки вокруг станции и народ уселся вокруг закусывать и греться водкой. На улице становилось очень холодно, гораздо холоднее, чем было ночью в городе. Счастливчики, которым досталось место в помещении, беспечно улеглись спать прямо на полу, среди островов рюкзаков и баулов. Никто не знал точно, когда появится поезд, но у каждой компании были свои впередсмотрящие и дозорные.

Наш впередсмотрящий, он же полевой командир, Сашка поскребся в незаметную крашеную дверь рядом с окошечком кассы. Дверь открылась, и он скользнул туда, незамеченный никем. Через пару минут его лицо замаячило в окошке кассы. Я подошел. Сашка делал беззвучные знаки, тыча пальцами в сторону дверки. Я поманил девушек и мы, подхватив рюкзаки, прошмыгнули следом за ним.

Оказалось, что Санька еще в прошлый поход успел завязать хорошие отношения с начальником станции, по совместительству ночным кассиром Павлом Анатольичем. Тот устроил нас в своей комнатушке, отделенной от кассы фанерной перегородкой, не достававшей до потолка, и разрешил включить чайник.

Я уселся на кушетку, вытянул ноги и закрыл глаза. Очень хотелось спать. Откуда-то нестерпимо дуло. Анатольич, которого Сашка, как я понял, успел поблагодарить в денежном эквиваленте, добродушно сказал:

– Отдыхайте, я вам скажу, когда бичевоз придет, – и исчез за перегородкой.

– Второй этап нашей экспедиции, – немного усталым голосом объявил Сашка, – достичь деревни Тургаево, куда приходят отовариваться и сбывать продукты труда жительницы интересующего нас поселения.

– Сколько дотуда ехать? – простонала Лена.

– Это относительно.

– Но поезд – этот ваш «бичевоз» – сколько дотуда идет?

– Бичевоз дотуда не идет, – порадовал нас полевой командир. – Когда железная дорога кончится, нам придется еще добираться местными средствами сообщения.

– Какими средствами? – расширила глаза Марина.

– Там увидите, – беспечно ответствовал Сашка. – Но если вы, барышни, уже поняли, что эта прогулка не для вас, то сейчас у вас есть последний шанс вернуться на Большую землю. Анатольич вам выдаст билетики до Новосибирска на ближайший поезд и – не к утру, конечно, но к обеду – вы вернетесь в лоно цивилизации.

– Не дождетесь! – ответила Ленка, поплотнее кутаясь в куртку.

– Фига вам с маслом, – поддержала Марина. – Мы тоже хотим славы и подвигов.

Сашка ухмыльнулся и пожал плечами.

– Ну смотрите. Я только хочу вас предупредить, что все это, – он обвел широким жестом окружающий его интерьер, тускло освещенный голой лампочкой на шнуре, – не ягодки и даже еще не цветочки. Это так – нежные бутоны.

Я не заметил, как задремал. Сколько я спал – неизвестно. Из забытья меня вывел голос Анатольича:

– Поднимайтесь, пора.

Я с трудом открыл глаза. Свет, казавшийся раньше таким тусклым, теперь невыносимо жег глаза, как будто я оказался на операционном столе. Спросонья меня подташнивало и слегка морозило.

Мы встали, надели рюкзаки и выбрались через заднее крыльцо на улицу. По дороге Анатольич о чем-то загадочно переговаривался с Сашкой.

– Я, значит, позвонил свояку… Он там все утрясет. Он обещал вам чего-нибудь устроить… Ну, ты понимаешь, чего-нибудь устроит, ага?

Между тем сборщики каким-то шестым чувством учуяли приближение поезда и начали молча запруживать узкий перрон. В желтом свете фонарей, освещавших пути, они казались мистическими существами: вампирами, восставшими из гробов, или духами разбойников.

Анатольич подпихнул нас поближе к краю платформы.

– Вся эта интеллигенция, – начальник станции кивнул на ватагу разбойников, – выйдет на лосе…

– На чем? – не понял я.

– Станция называется «Лось», – объяснил Сашка.

– А…

– …Ну вот, а вы езжайте дальше, до грибка…

Чувство юмора у меня к этому времени полностью отмерло, я даже не стал хихикать и интересоваться, увидим ли мы из окна поезда этот грибок. Было очевидно, что это тоже название какой-то станции. Что за ветка такая: Лось, Грибок… Словно какой-то первопроходец называл станции названиями вещей, которые попадались ему на глаза. Может быть, там дальше нас ждут Шишка, Белка и Пень?..

– От Грибка вас отвезут в Тургаево.

– Кто отвезет? – спросил я.

– На чем отвезет? – подала голос Лена.

– Там увидите, почем я знаю, – отвечал недовольно Анатольич.

Оказалось, что поезд бичевоз состоит всего из двух вагонов: пассажирского и товарного, который, впрочем, тоже использовался как пассажирский. Разница между ними была в том, что в товарный вагон можно было поместиться вместе со своим мотоциклом. Или коровой. Или с двумя кубометрами кирпича. Или с ковшом от экскаватора, – мало ли, что у вас могло оказаться при себе. Люди мгновенно набились внутрь, как шпроты в консервную банку. И точно так же, как шпроты, все хотели занять лежачее положение.