Амазонки под черными парусами

Вывод напрашивался один-единственный. Кто-то воспользовался сетью подземных туннелей и пришел к ним. Но кто? Кто же все-таки к ним явился?

Свет факела сильно слепил глаза, уже отвыкшие от яркого света. И Кира лишь напрасно моргала, пытаясь разогнать пелену и избавиться от текущих из глаз слез. Ничего не получалось. Человек с факелом оставался для нее неузнаваем.

Но когда он опустился рядом с Кирой, та почувствовала знакомый запах. Корица и чуточку горьковатого аромата лайма. Этими духами кто-то пользовался из окружения Киры. Да, конечно! Ими пользовалась…

– Вот мы и снова встретились, – произнес над ухом у Киры знакомый голос предательницы Вероники. – Нам с тобой надо о многом потолковать.

Кира замычала, мол, я бы и рада, да кляп во рту мешает. Кляп был у нее незамедлительно вынут. При этом бывшая подруга не стала церемониться с пленницей. И сорвала скотч одним махом, так что Кира получила своего рода эпиляцию зоны вокруг рта. Сдержав болезненный стон, Кира воскликнула:

– Вероника! Ты все-таки пришла за нами!

– Я пришла за тобой, – уточнила Вероника.

И что-то в голосе Вероники заставило Киру поежиться. Но все-таки она не теряла природного оптимизма и уточнила:

– Ты пришла меня спасти? Да?

Но Вероника в ответ расхохоталась до того жутко, что Кирин оптимизм снова угас, едва зародившись.

– Спасти тебя? Ну, уж нет, спасибо большое! Я пришла тебя убить!

Кира вздрогнула и покосилась на Веронику. Она что, с ума сошла? Зачем ей убивать Киру? Что Кира-то ей плохого сделала? Но что-то в голосе Вероники не оставило у Киры сомнений в том, что она говорит правду. Кира осторожно подергалась, но убедившись, что из всех ее частей тела единственной послушной ей остается по-прежнему язык, спросила:

– Убить? Но… Но за что?

– За что?! – немедленно взвилась на дыбы Вероника. – И ты еще смеешь меня спрашивать, за что? Ты же с самого начала изо всех сил старалась отбить у меня моего Метью!

– Прости, пожалуйста. Но я не хотела.

– Ты флиртовала с ним! Я сама видела!

– Но ты никому не сказала, что тебя связывают с этим типом нежные чувства.

– Не смей называть его типом!

– А как же мне его называть? Тип он и есть! Гнусный и подлый!

– Метью самый лучший на свете мужчина! – запальчиво воскликнула в ответ Вероника. – Самый смелый, самый умный, самый интересный! Мне с ним никогда не бывает скучно.

– Видела я, как этот замечательный мужчина обращается с тобой, – фыркнула Кира. – Ты что, в самом деле думаешь, что он чувствует то же, что и ты к нему? Лично мне кажется, что он просто использует тебя.

– Заткнись!

– И еще ты давно ему надоела. Сколько вы уже с ним?

– Два года, – машинально ответила Вероника.

– Вот видишь! Конечно, ты ему надоела!

– Метью меня любит! Пусть он мне этого и не говорит, но он меня любит! И я его тоже!

– Он тебя использует, вот и все! А иначе он бы не стал ухлестывать за мной.

– Нет, он меня любит. А ты умрешь!

– Ну и чего ты добьешься, убив меня? Любви Метью так ты точно не получишь! А ты ведь о ней мечтаешь, да?

Вероника тяжело дышала. От ее первоначальной решимости не осталось и следа. Теперь она явно колебалась, не зная, как ей поступить. Свойство всех слабых натур – принять решение, а потом испугаться его. Вероника была слабой. А слабые, как известно, падки и на жалость, и на жестокость.

Следовало воспользоваться именно первым, не затрагивая второго. И Кира подбавила сочувствия в голосе:

– Во всяком случае, – сказала она, – Метью мог бы относиться к тебе и с большим уважением. И если бы он тебя любил, уж точно не стал бы ухаживать за мной на глазах у тебя. Очнись! Метью тебя совсем не ценит и не любит.

– Не смей даже произносить его имени! Я пришла сюда, чтобы убить тебя. И я тебя убью!

– Погоди, ну, убьешь ты меня, а дальше что?

– Метью снова будет моим!

– Исчезну я, появится какая-нибудь другая женщина, в которую Метью влюбится еще сильнее.

– Я и другую убью!

– Пожалуй, намучаешься вот так бегать, – фыркнула Кира. – К тому же я тебе сразу могу сказать, что твой Метью мне совершенно разонравился. Никогда не мечтала связать свою судьбу с бандитом и убийцей. На твоего Метью не претендую. Можешь оставить его себе. Навсегда! Честно!

Вероника долго вглядывалась в лицо Киры, а потом сказала:

– Ты так говоришь, потому что боишься умереть!

– Нет, честно, он мне не нравится.

– Метью не может не нравиться! Он неподражаем!

– Неподражаем, это точно, – проворчала Кира, вспоминая, как Метью ногами избивал Георгия и какое сладострастное выражение было у него при этом на роже. – Но мне не по душе подонки. И потом, я не хочу тебя огорчать еще больше. Если тебе так дорог твой Метью, то и носись с ним, пока сама не поймешь, что это за фрукт. А меня увольте!

– Так что же? Ты его оставишь в покое?

– Ну, конечно! Близко к нему не подойду!

– Но Метью всерьез запал на тебя! – в отчаянии произнесла Вероника. – Я его знаю! Если он чего-то захочет, то нипочем не успокоится, пока не получит свое. Он от тебя не отстанет!

– Но я-то в нем не заинтересована! А от меня тоже кое-что зависит.

– Нет, ты его полюбишь. Ведь со мной тоже было точно так же.