Амазонки, савроматы, сарматы – развенчанный миф. Версия 1.1

Стереотип, согласно которому прогресс в социально-политической, экономической и культурной сферах с какого-то весьма отдаленного от нас этапа развития человечества мог происходить только в земледельческом обществе, представляется достаточно упрощенным. Интенсивное развитие земледелия невозможно без соответствующего уровня развития скотоводства и развитых торговых традиций. Для раннеклассового скотоводческого общества дальнейшее развитие производительных сил и культуры невозможно на базе экстенсивного скотоводства. Охотничьи и кочевые племена неизбежно приходили к полукочевому способу хозяйствования, с заменой традиций охоты и собирательства на традиции сезонно-перегонного скотоводства с восприятием в том или ином виде традиций земледелия. Социальная группа аллаан в значении земледелец не вытеснила скотовода (кeтc – пастух), а встраивалась в его уклад жизни, тем самым формируя единый хозяйственно-экономический организм смешанного типа с большим или меньшим представительством того или иного вида хозяйствования. При этом социально-культурный, экономический прогресс хозяйственно-экономических организмов был возможен только при наличии развитых средств торговли. Развитие производительных сил неизбежно порождало специализированную социальную прослойку общества – довольно крупную и очень значимую, обеспечивающую движение товаров между различными хозяйственно-экономическими центрами. Эта прослойка людей начиналась с одиночных пеших торговцев – купцов (купец – куп/cын, где куп – общее название сложенных или набросанных предметов – перевод зависит от того, о каком предмете идёт речь: куча, груда, кипа, стопка, бурт и т. д., cын – человек). Несколько купцов образовывали караван (кaр/аван где кaр – передвигающиеся стройно, быстро [2], ван – устремлено [2].

Первые перевозчики товаров на собственных плечах, затем на различных вьючных животных перемещали излишки продукта собственного труда и своих соплеменников в соседние и отдалённые хозяйственно-экономические центры. В дальних переходах им необходимо было умение ориентироваться в пространстве, знать географию торговых маршрутов, уметь обеспечить жизнеспособность каравана на всём его пути. Не требует особых доказательств факт, что с древнейших времён одним из самых успешных способов перемещения товаров на большие расстояния было их перемещение по воде. Такими перевозчиками грузов были чуваши (шыв/cын где шыв – вода, водный, cын – [сщин] – человек, «водные люди» в современном понимании речники или народы моря, cар/тинeс – cар – рать, войско, тинeс – море (моряки) [2], что косвенно подтверждает Александра Фукс в своих записках о чувашах и черемисах Казанской губернии (Казань, 1840): «Главная торговля Чуваш хлебом, кожами, овчинами, салом и яйцами, которые они в большом количестве привозят на лодках в Казань» [36].

Упоминание о судоходстве и судостроении есть во всех древних культурах, оставивших после себя письменные и иные памятники. Достаточно вспомнить историю бегства аргонавтов с похищенным золотым руном, с дочерью царя Ээта Медеей от погони, организованной колхами под начальством сына Ээта Апсиртом в XIII в. до н. э., которые по морю опередили аргонавтов и преградили им путь от Истра в Адриатическое море, и на какие варварские ухищрения аргонавты вынуждены были пойти только для того, чтобы оторваться от преследователей, чьи суда были более быстроходными.

Здесь уместно заметить, что водный транспорт – очень специфичный транспорт. Моряки и речники должны знать географию, навигацию, как и из чего построить судно, как его оснастить, как его эксплуатировать, иметь человеческий ресурс, способный с оружием в руках обеспечить его безопасность и защиту. Естественно, что судоходство – род деятельности, предполагающий наличие у его адептов единого языка общения, единую морскую (речную) терминологию, стремящуюся сохраниться в веках и тысячелетиях. Терминология современных моряков – до сих пор один из самых консервативных сленгов. На перечисленных основаниях допустимо утверждение, что чуваши как достаточно замкнутое сословие имели все предпосылки для сохранения сарматского языка, культурных традиций и религиозных взглядов как своих сословных практически до XVII века.