Амбивалентность. P.S: Я научу тебя любить

Я шла домой по темной улице после очередного свидания с Ильясом. Странно, что парень сегодня не стал меня провожать. Обычно он всегда проверял, чтобы я зашла в дом, и уходил лишь после того, как видел в окне мой прощальный жест. Но сегодня я была одна. Ноябрь выдался холодным, заставляя ежиться от пронизывающего ветра, который спутывал волосы, разметывая их по лицу.

Озираясь, я дошла до ворот. Улица словно вымерла: не раздавалось ни звука, нигде не горел свет. Единственным ярким пятном на темном фоне был дом родителей, окна которого казались ярко-оранжевыми. Я с трудом открыла железную калитку, пронзительно лязгнувшую в тишине, и по неровной тропинке прошла внутрь.

Обстановка угнетала, пробуждая чувство неприязни и страха. Мне казалось, что я попала в фильм ужасов. Не хватало только мрачной музыки и резкого появления призрака из ниоткуда. Открыв дверь, я увидела, что мама все еще не спит. Она что-то готовила на кухне. Кажется, собралась печь пирожки, но не замечала меня, напевая какую-то мелодию себе под нос и пританцовывая.

– Коль! – крикнула она мужу. – Тебе как обычно, твои любимые, с капустой и рыбой?

– И с мясом сделай, – отец прошел на кухню и налил чай в любимый стакан с изображением пончиков, – надо было вчера этим заниматься. Сейчас бы Камилке с Волковым с собой положили.

– Очень оригинально! – воскликнула мама. – Они бы меня послали с моими пирожками куда подальше!

– Твоя правда, – согласился отец, – мне больше достанется.

Он отпил немного чая, и из гостиной донесся звук его мобильного. Папа поставил стакан на стол и пошел в комнату. Мать буркнула что-то неразборчивое ему в спину, после чего махнула рукой и продолжила месить тесто. В доме уже пахло вкусной начинкой, от аромата которой желудок, как обычно, жалобно заурчал. В отличие от меня мама умела хорошо готовить. Выпечка у нее получалась просто великолепной.

Я так и стояла в дверях, любуясь бытом своей семьи. Мне нравилось проводить время с родителями, я до жути их любила. Но на улице уже стемнело, нужно было идти спать, да и сейчас мама увидит, что я пришла так поздно, и будет ругаться. Я решила незаметно прошмыгнуть в комнату, но услышала, как дверь очень тихо открылась. В проеме показался Ильяс.

– Ты что тут делаешь? – изумленно спросила я. Он никогда не заходил к нам домой. Да и я вроде бы закрыла за собой дверь.

Ильяс не обратил на меня никакого внимания, глядя только на мою маму.

Тут я заметила, что он выглядит не так, как всегда: черная толстовка с капюшоном, камуфляжные штаны и берцы, кожаные перчатки. В руках – пистолет. Я сразу отметила наличие глушителя.

Но не поняла, что происходит: Ильяс стеклянными глазами смотрел на мою мать, пока та стояла к нему спиной. От него веяло холодом, который начал ощущаться на физическом уровне. Я почувствовала, как на кухне стало зябко. Тем временем парень бесшумно прошел вперед, не замечая меня, и, подойдя к матери вплотную, выстрелил ей в голову, ловя обмякающее тело.

Я завизжала, поняв, что он только что убил ее прямо у меня на глазах. Но крик остался без внимания. С ужасом я наблюдала за тем, как он укладывает тело моей матери на пол. На какую-то долю секунды даже показалось, что он делал это аккуратно, словно боялся доставить трупу дискомфорт.

Парень опустил ей веки, прикрывая глаза, и повернулся в сторону комнаты, где был отец. Я сразу поняла, что сейчас случится, и закричала:

– Ты что творишь?! Прекрати!!! Ильяс! – привычно начала шарить по карманам в поисках пистолета, но оружия с собой не было.

Его поведение пугало: Ильяс был хладнокровен. Казалось, будто он сейчас не убил мать любимой девушки, а выполнил поставленное задание. Парень встал и пошел в гостиную. Я рванула за ним.

Дверь не поддавалась, и я содрала ногти, расцарапывая обшарпанную деревянную поверхность, которая когда-то была окрашена в синий цвет. Сейчас краска облупилась и больно впивалась под кожу. Когда я наконец смогла отворить тяжелую дверь, в лицо ударил свет, заставляя зажмуриться и прикрыться рукой.

Глаза постепенно привыкали к яркости ламп, и я смогла различить, что происходило внутри. Увидела отца, привязанного к стулу, со скованными наручниками руками. Вместо лица было кровавое месиво: там, где должны были быть губы, торчали куски мяса, глаза заплыли, и из них тоже вытекала кровь с чем-то слизким, а нос сместился набок. Жуткое зрелище. Я с трудом подавила рвотный рефлекс, с ужасом наблюдая за происходящим.

– Я буду убивать тебя медленно, как это делал ты с моей сестрой, – процедил Ильяс. Ни один его мускул не дрогнул от содеянного. Он спокойно смотрел на избитого человека напротив.

– Жаль, что я лично не смог присутствовать на этом мероприятии, – отец выплюнул эти слова вместе с кровью, – надеюсь, она сильно мучилась!

– За что? – напряженно спросил парень.

– За то, что ты, выродок, связался с моей дочерью. Никогда не бывать тому, чтобы такой, как ты, женился на моей девочке. Не для тебя я ее растил.

– Заткнись, – коротко сказал Ильяс и ударил его по лицу рукоятью пистолета. Отец застонал и выплюнул с кровью зуб.