Амброзия

Идти было недалеко. Инициативная группа общественного движения расположилась на школьном стадионе школы №66 справедливо предполагая, что их деятельность привлечет множество зевак. А значит место было необходимо просторное и общедоступное. По футбольному полю в центре стадиона, горлопаня, носились за футбольным мячом мальчишки. По асфальтированной дорожке кружились велосипедисты. Мамочки с колясками и бабушки с внуками степенно нарезали круги.

Молчаливые и сосредоточенные мордовороты установили робко озирающегося Григория Федоровича на беговой дорожке прямо напротив небольшой трехъярусной трибуны, сделали шаг назад и замерли, сложив руки на груди. На ступенях трибуны сидели серьезный пожилой мужчина со взглядом бывалого кгбешника и девица с ядовито-мстительным прищуром темных глаз. Лежащая у их ног овчарка, судя по взгляду, тоже служила в КГБ.

Заседание началось.

«Товарищ Осьмушкин? Григорий Федорович?» – вполне дружелюбно осведомился побитый молью кгбешник. – «Ну, давайте начнем. Ксения, прошу Вас.»

Ядовитая девица поднялась как кобра из корзинки индийского факира, раскрыла красную кожаную папку и принялась зачитывать: «Осьмушкин Григорий Федорович. 1969 года рождения. Уроженец г.Тамбова. Закончил Рязанский сельскохозяйственный институт по специальности «механизация и автоматизация сельского хозяйства». Инженер. Дважды женат. Первая супруга – Макаркина Елена Степановна, 1969 года рождения, учительница начальных классов. Вторая – Кузявкина Наталья Михайловна, 1972 года рождения, бухгалтер. В настоящий момент в разводе. Детей нет. Работает главным инженером ЖЭУ № 17. Состоит в должности шесть лет. В настоящий момент исполняет обязанности начальника ЖЭУ.»

Доложившись, девица смерила Григория Федоровича таким подозрительным взглядом, словно все зачитанное было преступлением, и села.

«Так, так, Григорий Федорович,» – поднялся с места лидер свежеучрежденного движения, заложил руки за спину и задумчиво двинулся вокруг подследственного. – «Шесть лет занимаете должность главного инженера. Целых шесть лет.» Он многозначительно поднял палец, привлекая внимание к этому факту и продолжил: «И так плохо справляетесь со своими обязанностями. Ну, допустим, отсутствие электричества – это не Ваша недоработка. Поскольку оно отсутствует во всем городе. Но отсутствие на рабочих местах дворников, полный бардак на площадках для мусорных баков и не вывоз мусора в течении нескольких дней – Ваша и только Ваша вина.» Стальной палец уперся Григорию Федоровичу в грудь: «Также, как и полное игнорирование многочисленных жалоб граждан по этому поводу.»

«Во, во,» – неожиданно поддакнула привлеченная необычностью происходящего пенсионерка. В одной руке недавно воскресшая Алевтина Ивановна держала розовый трехколесный велосипед, а другой сжимала ладошку четырехлетней внучки Виктории. – «Он вообще на работе не показывается, ирод. И не достучишься в кабинет.»

Привлеченная назревающим скандалом, вокруг начала собираться публика. Григорий Федорович неожиданно будто очнулся. Что он тут делает? Зачем вообще пришел? Кто все эти люди? И на каком, спрашивается, основании? Собираясь задать все эти животрепещущие вопросы, он встрепенулся, расправил плечи и только набрал воздуха в легкие, как на плечи ему легли две тяжелые руки. Главный инженер немедленно стушевался и завял, как непроданный вовремя тюльпан. Про дюжих ребят то он совсем позабыл. Поэтому в свое оправдание только и смог проблеять: «Мусор вывозим тоже не мы. Это централизованно делается. Специальной организацией. А у них бензина нет, как и везде.»

«Вы на других не сваливайте, товарищ главный инженер,» – под одобрительный гул толпы парировал Петр Альбертович. – «Где дворники?»

«Так не вышли. Болеют, вроде.»

«Что, все разом?»

Григорий Федорович пожал плечами.

«Так если Вы не в состоянии организовать работу, то делайте ее сами. Да, да, товарищ Осьмушкин. Уборка мусора – дело несложное. Вот и ребята подтвердят. Правда же?» – обратился полковник к сгрудившимся футболистам в потных футболках. – «Школьники регулярно убирают территорию вокруг школы. Чем Вы хуже, товарищ Осьмушкин? Так что давайте, приступайте.»

И замолчал, выжидательно глядя на жертву. А до Григория никак не доходило, чего же от него хотят. Неужели?

«Что? Мусор что-ли собирать?» – недоверчиво спросил он, глупо озираясь вокруг. Толпа вокруг одобрительно загудела.

«Конечно,» – подтвердил Петр Альбертович. – «Приступайте, товарищ Осьмушкин.»

Григорий Федорович неловко сделал два шага вперед, у подножия трибуны подобрал смятую коробочку от сока и заозирался вокруг в поисках урны. На помощь ему пришел Петр Альбертович, протянув вынутый из кармана аккуратно сложенный, большой черный пакет для мусора: «Смелее, товарищ Осьмушкин. Смелее.»