Амелия

– Вам нет нужды говорить мне это, мистер Джеймс, – заметила его супруга, – потому что мне это было известно еще до того, как вы попросили меня предложить ей поселиться у нас. И, тем не менее, разве я хоть что-нибудь возразила против поездки в маскарад, хотя прекрасно знала, зачем вы ее затеяли? Можно ли требовать большего даже от самой лучшей жены? Обеспечить успех вашим домогательством – не в моих силах, и, если вы позволите мне высказать свое мнение, поверьте, вы никогда не добьетесь у нее успеха.

– Неужели ее добродетель так уж неприступна? – спросил полковник, ухмыльнувшись.

– У ее добродетели самая надежная охрана на свете, – ответила миссис Джеймс, – горячая любовь к мужу.

– Да все это чистейшее притворство и обман, – воскликнул полковник. – Никогда не поверю, будто у нее так мало вкуса или утонченности, что она способна любить такого малого.

– Он и мне самой не очень-то нравится. Во всяком случае такой мужчина никак не мог бы прийтись мне по вкусу; но мне казалось, что все находят его красивым.

– Его… красивым! – воскликнул Джеймс. – Это с его-то носом, смахивающим на слоновий хобот, с плечами, как у грузчика, и ногами, как у носильщика портшеза? Да по виду он ничуть не похож на джентльмена; можно скорее подумать, что он всю жизнь ходил за плугом, а не служил офицером.

– Нет уж, вот с этим я не согласна, – возразила миссис Джеймс, – и считаю, что вы к нему пристрастны. По-моему, он достаточно воспитан. Справедливо, конечно, что он не слишком изящно сложен, но, каков бы он ни был, Амелия, я уверена, считает его самым красивым мужчиной на свете.

– Не могу этому поверить, – ответил ее супруг в раздражении, – надеюсь, однако, вы не откажетесь пригласить ее отобедать у нас завтра?

– Со всем удовольствием и сколько вам будет угодно. Однако и у меня есть к вам кое-какие просьбы. Во-первых, чтобы я не слышала больше об отъезде из Лондона, пока сама того не пожелаю.

– Так и быть! – воскликнул Джеймс.

– Кроме того, – продолжала миссис Джеймс, – в ближайшие два-три дня мне понадобится двести гиней.

– Что же, я и на это согласен, – ответил полковник.

– А когда я надумаю уехать из Лондона, то поеду в Тенбридж… я на этом настаиваю… а из Тенбриджа, пожалуй, съезжу еще в Бат… да, именно в Бат. И честно обещаю вам приложить все усилия, чтобы уговорить миссис Бут приехать к нам.

– Ну, на таких условиях, – ответил Джеймс, – обещаю вам, что вы поедете, куда вам только заблагорассудится. И, чтобы показать свою готовность щедро предупреждать ваши желания, обещаю, что как только я получу пять тысяч фунтов с одного из моих поместий, я дам вам еще двести фунтов сверх того, что вы просите.

Миссис Джеймс сделала реверанс в знак благодарности, а полковник пришел в такое приятное расположение духа, что изъявил желание поцеловать супругу. Та равнодушно подставила мужу щеку, а затем, обмахиваясь веером, сказала:

– Мистер Джеймс, я совсем забыла напомнить вам об одном обстоятельстве… вы, кажется, собирались выхлопотать для этого молодого человека должность в каком-нибудь полку, расположенном за границей. Так вот, если вы только прислушаетесь к моему мнению, этим, насколько я знаю, вы никак не осчастливите его жену; к тому же я твердо знаю, что она намерена поехать с ним. Однако, если вам удастся выхлопотать ему место в одном из полков, расположенных в Англии, она, я знаю, будет вам за это чрезвычайно признательна, когда же ему прикажут прибыть в полк, ей неизбежно придется с ним расстаться, а по-моему, Йоркшир или Шотландия, – это так же далеко, как обе Индии.

– Хорошо, я попытаюсь сделать все, что в моих силах, – ответил Джеймс, – но сейчас я не могу об этом хлопотать: ведь как раз в последние две недели я раздобыл два места с жалованьем по сто фунтов в год для двух своих лакеев.[349]

Раздавшийся в эту минуту громкий стук в дверь оповестил супругов о прибытии гостей; они поспешили придать лицу самое любезное выражение и, судя по их обращению друг с другом в тот вечер, человек посторонний мог бы заключить, что перед ним самая нежная супружеская пара на свете.

Глава 2 Дела политические

Прежде чем возвратиться к Бутам, расскажем сначала об одной беседе, в которой участвовал доктор Гаррисон.

Во время пребывания в деревне этому достойному человеку случилось как-то оказаться по соседству с поместьем знакомого ему вельможи, который, по его сведениям, пользовался в это время весьма значительным влиянием среди министров.

Поскольку доктор Гаррисон был хорошо известен вельможе, он воспользовался случаем нанести ему визит с целью заручиться его содействием бедняге Буту. В успехе доктор почти не сомневался; ведь одолжение, о котором он просил, было пустячным, а заслуги Бута, как считал Гаррисон, давали ему на это полное право.