Амелия. Сердце в изгнании

– Жаль, что Софи не может иметь детей! – посетовала она. – Меня так трогает работа над приданым для малыша: это напоминает мне то время, когда я воспитывала Эдмона… Мне было за сорок, я не состояла в браке и вот неожиданно для себя оказалась в роли кормилицы, у которой, естественно, не было молока. Какое это было счастье – прижимать к груди мальчугана! Если бы вы видели, как он смотрел на меня… Ему было всего три месяца, но у меня было такое ощущение, будто он все понимает и молит меня о помощи. Я говорила с ним, он слушал и улыбался… Да, он доставил мне много хлопот, он был очень слабеньким… но он так хотел жить!

– Полагаю, маркиз потерял свою мать, – осмелилась предположить Амелия.

– Да. Тереза, как и многие женщины, не выжила после родов. Эдмон не рассказывал вам об этом из-за вашего положения, милая, чтобы не напугать вас. Одно меня удивляет: Софи, такая болтливая, ничего вам не сказала…

– В основном мы говорим об императрице, венском дворе и императорской семье, а также о том, какое образование лучше всего дать детям. Помимо этого Софи часто делится со мной воспоминаниями о раннем детстве.

Тетя Каролина с растерянным видом покачала головой:

– Когда племянник узнает, что я проболталась, я получу от него нагоняй.

– Он не узнает об этом, – с улыбкой ответила Амелия.

– Вы очаровательны! На чем я остановилась? Ах да, я спасла Эдмона от верной гибели. Он не переносил молока своей кормилицы. Я поила его козьим молоком с медом. Покойный маркиз, мой брат, который считал, что ребенок обречен, пришел в восторг. Поэтому и доверил мне своего единственного наследника, которого я воспитывала, пока ему не исполнилось шесть лет. Я горжусь тем, что из него вырос настоящий мужчина: добрый, рассудительный…

– Да, маркиз – замечательный человек… Главным образом я ценю в нем его простоту и доброжелательность.

Амелия склонилась над вязанием, чтобы тетя Каролина не заметила, как ее щеки внезапно залились краской. «Да что на меня нашло?» – с недовольством подумала она.

Тетя Каролина слабо улыбнулась и, снова взявшись за работу, продолжила свою мысль:

– Да, жаль, что Софи с Эдмоном не могут иметь ребенка: они бы заботились о нем, нежно его любили. Кому достанется поместье? Не поймите неправильно, Амелия, но я думаю, моего племянника глубоко трогает то, что вы буквально расцвели в ожидании ребенка… Ведь он так страдает оттого, что не может стать отцом.

– Мадам, прошу вас! – остановила ее молодая женщина. – Вы ставите меня в неловкое положение.

– Мне жаль, если это так, милая. Но что вы хотите? Я не привыкла выбирать выражений, а в моем возрасте люди уже не меняются. Но я всего лишь говорю правду. Эдмон не раз признавался мне в том, что при виде беременной женщины испытывает волнение, и его поступки это подтверждают. Когда он узнаёт, что супруга кого-то из фермеров или даже простая служанка ждет ребенка, он выплачивает будущей матери денежное вознаграждение, достаточное для того, чтобы купить приданое. А когда ребенок рождается, он преподносит родителям бочонок вина и фуа-гра.

Амелия молча кивнула, размышляя о том, что она только что услышала и что, возможно, могло послужить объяснением странному поведению маркиза.

«Моя беременность волнует его, внушает нежные чувства ко мне, – подумала она. – Когда ребенок родится, все изменится, если, конечно, он ко мне что-то испытывает. И все же он написал императрице с одной-единственной целью: выделить мне хоть немного места в жизни моего ребенка».

Голос тети Каролины заставил ее вздрогнуть:

– Как насчет послеобеденной прогулки? Немного посвежело. Вам необходимы частые прогулки: это очень полезно в вашем положении, милая.

– С удовольствием пройдусь, мадам.

– О боже! Милая моя, не могли бы вы называть меня Каролиной? – со вздохом произнесла пожилая дама. – Или Нани… Такое прозвище дал мне Эдмон, когда был маленьким мальчиком. «Нани» звучит более непринужденно. Нам ведь предстоит общаться несколько дней. Ну и, похоже, в скором времени вы станете частью нашей семьи.

Амелия широко открыла свои прекрасные темные глаза и, потрясенная, уставилась на Каролину.

– Да-да, я не умею держать язык за зубами… Я все знаю, милая. Эдмон рассказал мне позавчера, когда мы ехали сюда. Он счел необходимым сообщить мне о положении дел – о том, что было, что есть и что будет. Он вкратце поведал мне вашу печальную историю, рассказал о своем намерении усыновить вашего ребенка и о роли, которую сыграла в этом императрица – она ведь согласилась с этим. Мне также известно, что Эдмон рассчитывает убедить Софи оставить вас в поместье. Замечу, что маркиза твердо намерена как можно скорее отправить вас обратно ко двору.

Амелию возмутила ирония, которая улавливалась в последних словах Каролины.

– Мы с Софи приняли это решение вместе! – сказала она. – И это разумно. Почему бы я, согласившись на условия усыновления, стала оставаться в поместье?

– А почему вы говорите об этом в сослагательном наклонении, Амелия?