AMERICAN’ец

— Конечно, и вам, и нам было бы куда спокойнее видеть в экспедиции британцев. — Посланник поднял на гостя тяжёлый взгляд и с нажимом повторил: — Нам было бы намного спокойнее! Господин Резанов, давайте начистоту. Крузенштерн желает командовать именно русской экспедицией, первой в истории. Но какая же она будет русская, если в команде окажутся английские офицеры и матросы, в сопровождении — европейские учёные, врачи, натуралисты, и все они выйдут в море на британских судах? Что в этом походе будет русским? Порох? Солонина? Камергер его величества на борту? О, да — ещё начальная и конечная точки путешествия… Поэтому Крузенштерн упорствовал и добивался своего. Ваше участие также говорит о том, что прожект прекрасно продуман и подготовлен — настолько, насколько это вообще возможно.

Заметив протестующий жест Николая Петровича, сэр Джон продолжил:

— Не надо скромничать, дорогой друг! Ваше положение и ваши заслуги свидетельствуют о безусловных личных достоинствах. Создание Российско-Американской Компании, равно как и её успехи, наилучшим образом подтверждает ваши деловые качества. Экспедиция решена, в июле вы отплываете… Я хотел бы говорить с вами о том, что будет дальше.

Ну наконец-то! Джон Борлэз Уоррен — специальный британский посланник, член британского парламента и британского Тайного совета, контр-адмирал британского флота. Николай Петрович — обер-прокурор российского Сената, камергер российского императорского двора, основатель и совладелец российской торговой компании на двух континентах, которому вдобавок назначено возглавить первое российское посольство в Японию. Конечно, их встреча затеяна не для светской болтовни про честолюбие Крузенштерна и скорую отправку экспедиции, чтобы до холодов пройти Балтику и оказаться в незамерзающих водах.

Не может и не будет Британия — владычица морей — спокойно и безучастно смотреть, как Россия выходит на просторы Мирового океана! Освоение Северной Америки, пушная торговля с Китаем, вывоз индийских товаров — всё это привычные занятия и источник огромных доходов англичан, монополию которых теперь вознамерились нарушить русские.

Оба собеседника отменно представляли себе последствия похода. Слишком явно две империи оказывались в противоречии между собой, слишком серьёзные интересы приходили в столкновение, — и Резанов совсем не хотел оказаться его жертвой. Ждал он этого разговора, ждал с нетерпением, ибо давно уже пришла пора обсудить с британцем особо деликатные темы.

— Извольте, — сказал Николай Петрович, оставил расслабленный тон и легко поднялся на ноги. — Полагаю, мы с вами достаточно давно и хорошо знакомы, а разговор наш имеет достаточно частное свойство, чтобы обойтись без лишних политесов.

— Вот и славно. — Уоррен снова наполнил рюмки. — В таком случае позвольте вам представить моего коллегу… Мистер Грант!

На зов сэра Джона из-за портьеры, прикрывавшей дверь из соседней комнаты, в кабинет шагнул молодой человек, с виду — почти юноша. Внешность его была не примечательна, однако Резанов обратил внимание на офицерскую выправку, подчёркнутую безукоризненным статским платьем, на правильные черты лица вошедшего и светлые глаза, взгляд которых выдавал живой ум.

Уоррен подвёл его к Николаю Петровичу:

— Позвольте представить вам Кохуна Гранта. Лейтенант прибыл в Петербург, можно сказать, исключительно ради общения с вами, господин Резанов… Не станем терять времени, джентльмены. У нас предостаточно вопросов, которые представляют взаимный интерес.

С этими словами сэр Джон налил херес в третью рюмку и пригласил своих гостей садиться поудобнее: разговор предстоял серьёзный.

Глава XIII

Обер-гофмаршал Александр Львович Нарышкин славился своим хлебосольством далеко за пределами Петербурга и самой России. Император Александр, будучи в добром расположении духа, называл его прилюдно кузеном, а на загородную дачу князя приглашал порой иностранных государей. Александр Львович сделался директором Императорских театров в царствование Павла и пост свой сохранил при его сыне: он знал толк во всевозможных увеселениях, деньги на которые тратил без счёта.

Три летних месяца на даче Нарышкина по Петергофской дороге каждый день гремели концерты роговой музыки; устраивались маскарады, театральные представления, балы с фейерверками… Желающие могли приезжать когда угодно и развлекаться день-деньской. Всех ждали накрытые столы: охотников на княжеское угощение собиралось иной раз до двух тысяч — сам Нарышкин знал едва ли десятую часть гостей.

Рассказывали, что государь Александр, желая помочь Нарышкину деньгами, однажды прислал ему роскошно изданную книгу. Под обложкой князь обнаружил вместо страниц ассигнации на сто тысяч рублей — сумму невероятную. Александр Львович сердечно поблагодарил Александра Павловича за поистине царский подарок и, будучи знаменитым остроумцем, сообщил государю, что столь увлекательная книга непременно нуждается в продолжении. Молодой император оценил смелую шутку: он прислал князю второй фолиант с сотней тысяч рублей внутри, но присовокупил, что издание на этом закончено.