AMERICAN’ец

Толпа колыхалась в оглушительном грохоте, звоне и треске; король выступал тамбурмажором, а заводилами в танце была компания из полутора десятков человек, украшенных лентами, перьями и диадемами из золотой бумаги. Лица одних были закрыты масками, другие раскрасили себя в разные краски до совершенной жути; к тому ещё они надували щёки. Чёрные танцоры и танцовщицы по очереди выходили в круг возле короля, исполняя сольные па.

Фёдор Иванович остолбенел, глядя на необычные жесты ряженых и слушая их дикие африканские напевы, которые порою больше напоминали выкрики. Негры двигались, словно паяцы, и каждый сустав, каждый мускул их тел, казалось, жил и двигался отдельно. В танце они неожиданно выбрасывали вперёд руки и ноги, кружились и делали какие-то расчётливые, но непонятные движения. Пот, струившийся по чёрным телам, заставлял краску течь длинными цветными полосами.

— Как вы думаете, что они изображают? — раздался звонкий голос над ухом Фёдора Ивановича. Исабель подошла вплотную и почти кричала, чтобы перекрыть грохот негритянского оркестра.

— Не знаю! — крикнул в ответ граф. — Может быть, охоту… или любовь, насколько я могу судить по движениям.

Он залюбовался красивой португалкой, и она рассмеялась, поймав этот нескромный взгляд.

— Белые могли бы поучиться у чёрных выразительности, — сказала Исабель. — Но вы и без того слишком откровенны. Пойдёмте с нами!

Только тут Фёдор Иванович заметил Мигеля и Фернандо, брата Исабель, которые стояли в нескольких шагах. Граф обрадовался компании. Они отправились в город и устроились в большой таверне, которую к вечеру постепенно заполнял народ — скоро все столы были заняты. За парой кувшинов вина обсудили давешнюю схватку графа с французом: португальцы оставались в восхищении от быстроты, мастерства и решительности, с которыми Фёдор Иванович наказал громадного моряка.

— Он же мог разрубить вас пополам! — щебетала Исабель, и её миндалевидные глаза становились ещё больше. — Я насмерть перепугалась, когда он встал во весь рост и вынул саблю, а потом… вжжух! — Она изобразила удар, который в самом деле мог стоить графу жизни. — Скажите, у вас в России все такие храбрые?

Фёдор Иванович наслаждался вниманием девушки. Её спутники выражали свои чувства намного более сдержанно, хотя в их словах тоже сквозило неподдельное мужское уважение. Разговор перешёл на местные обычаи, потом на бразильское изобилие, с которым Россия не могла сравниться даже близко; поговорили о ремонте кораблей и о дальнейшем пути экспедиции…

— А обычные, человеческие танцы у вас тут бывают? — поинтересовался Фёдор Иванович, которого всё больше увлекала Исабель. Пожалуй, красотка тоже готова была ответить ему взаимностью, и танец дал бы возможность прикоснуться к ней, не вызывая гнева Фернандо. Стычки граф не боялся, но вряд ли девушке понравится, если её брата постигнет участь обжоры-француза.

Внятного ответа Фёдор Иванович получить не успел. Фернандо вдруг нахмурился, по-португальски скороговоркой бросил несколько слов Исабель и в сопровождении Мигеля поспешил в сторону кухни.

— Там чёрный ход, — негромко сказала девушка удивлённому графу. — Мой брат — контрабандист, его ищут.

Исабель показала глазами в сторону входа. Фёдор Иванович проследил её взгляд и увидел у двери четверых вооружённых солдат с офицером, который говорил со слугой, показывал ему какую-то бумагу и посматривал на сидящих в зале. Граф отвернулся: гораздо больше сейчас его занимала нечаянная возможность быть с Исабель наедине. Он начал какую-то легкомысленную фразу и придвинулся к девушке…

…но тут ему на плечо легла тяжёлая рука офицера, который в сопровождении солдат подошёл к столу и что-то сказал по-португальски. Фёдор Иванович сбросил его руку и резко поднялся.

— Советую вам быть осторожнее, — предупредил он, для убедительности медленно выговаривая французские слова, — я русский офицер.

— Не валяй дурака, Фернандо, — усмехнувшись и словно принимая игру, на скверном французском произнёс португалец. — Тебя я мог бы не узнать, но твою ослепительную сестру не узнать невозможно.

В руке офицер держал листовку. На ней виднелся текст — надо полагать, объявление о розыске, — и рисованный портрет мужчины. Изображение мало напоминало Фёдора Ивановича, однако в походе он изрядно загорел, был черноволос, а главное — одет по местному обычаю. Картину довершало соседство с Исабель…

…которая во все глаза смотрела на Толстого, словно умоляя выиграть время, чтобы её брат мог уйти подальше. Взгляд говорил красноречивее любых слов, и Фёдор Иванович помог девушке — правда, вряд ли так, как она ожидала.

— Ты арестован! — Офицер мотнул головой одному из солдат в сторону мнимого Фернандо.

Воин грубо взял Фёдора Ивановича за руку выше локтя — и тут же получил сокрушительный удар в челюсть. Он повалился на стол, роняя посуду, а граф выдернул у него из ножен саблю и взмахом её заставил отпрянуть офицера с остальными солдатами. Посетители таверны тоже почли за благо встать из-за соседних столов и отойти подальше, чтобы наблюдать за развитием событий с безопасного расстояния.