Америка

Маленькая пауза, затем послышалось:

- Это не обязательно. Отоприте и ложитесь в постель, я немного подожду.

- Хорошо, - согласился Карл и так и сделал, а заодно включил электрический свет. - Я уже лег, - сказал он чуть погромче. И вот из своей темной комнаты вышла маленькая пишбарышня, одетая точно так же, как внизу, в конторе, наверное, все это время она и не думала спать.

- Очень прошу извинить меня, - сказала она и остановилась, чуть склонившись, у постели Карла, - и не выдавайте меня, пожалуйста. Я не собираюсь вам долго мешать, я знаю, что вы смертельно устали.

- Ничего-ничего, - ответил Карл, - но, вероятно, мне было бы все же лучше одеться. - Ему пришлось лежать, вытянувшись пластом, чтобы укрыться одеялом до подбородка, так как ночной рубашки у него не было.

- Я только на минутку, - сказала она и взялась за спинку кресла. Можно мне сесть поближе?

Карл кивнул. Она уселась так близко от канапе, что Карлу пришлось отодвинуться к стене, иначе он не видел ее лица. А лицо у нее было круглое, правильное, только лоб необычайно высок, хотя, быть может, это впечатление создавала прическа, которая ей не шла. Одета она была очень чистенько и аккуратно. И в левой руке комкала носовой платок.

- Вы здесь надолго останетесь? - спросила она.

- Это пока не совсем ясно, - ответил Карл, - но думаю, что останусь.

- Вот было бы замечательно, - сказала она и провела платком по лицу, ведь я так одинока здесь.

- Странно, - отозвался Карл. - Госпожа старшая кухарка так дружелюбно к вам относится. Она обращается с вами вовсе не как с подчиненной. Я даже подумал, что вы родственницы.

- О нет, мое имя - Тереза Берхтольд, я из Померании.

Карл тоже представился. Теперь она посмотрела на него в упор, словно, назвав свое имя, он стал для нее более чужим. Минутку они помолчали. Затем она сказала:

- Не думайте, что я неблагодарная. Без госпожи старшей кухарки мне пришлось бы много хуже. Раньше я работала на кухне здесь, в гостинице, и мне уже грозило увольнение, так как я не справлялась с этой тяжелой работой. Здесь предъявляют очень высокие требования. Месяц назад одна из кухонных девушек от переутомления упала в обморок и две недели пролежала в больнице. А я не очень-то сильная, в детстве мне порядком досталось, и поэтому я несколько отстала в развитии; вы, наверное, не дадите мне моих восемнадцати лет. Но теперь я уже становлюсь покрепче.

- Служба здесь, должно быть, и впрямь очень утомительна, - заметил Карл. - Внизу я только что видел, как мальчик-лифтер спал стоя.

- При том, что лифтерам живется лучше других, - добавила она, - они получают хорошие чаевые и в конечном счете далеко не так надрываются, как кухонный персонал. Но вот однажды мне улыбнулось счастье: госпоже старшей кухарке понадобилась девушка, чтобы свернуть салфетки для банкетного стола, она послала к нам на кухню за кем-нибудь из девушек, нас здесь около пятидесяти, я оказалась под рукой и очень ей понравилась, потому что всегда умела ловко сворачивать салфетки. Тогда-то она и перевела меня из кухни к себе поближе и постепенно сделала своей секретаршей. При этом я очень многому научилась.

- Неужели приходится так много печатать? - спросил Карл.

- О, очень много, - ответила девушка, - вы даже не представляете себе сколько. Вы же видели, нынче я работала до половины двенадцатого, а это не какой-то особенный день. Конечно, печатаю я не все время - занимаюсь также закупками в городе.

- Какой же это город? - полюбопытствовал Карл.

- Вы не знаете? Рамзес.

- Он большой?

- Очень, - ответила девушка, - я не люблю туда ездить. Но вы, наверно, уже хотите спать?

- Нет, нет, - сказал Карл, - я ведь еще не узнал, зачем вы пришли.

- Затем, что не с кем поговорить. Я не нытик, но в самом деле, если ты совершенно одинок, то уже большое счастье, когда кто-нибудь наконец тебя слушает. Я заметила вас еще внизу, в зале, я как раз пришла за госпожой старшей кухаркой, когда она повела вас в кладовую.

- Это ужас, а не зал, - сказал Карл.

- Я этого больше не замечаю, - Ответила она. - Но я только хотела сказать, что госпожа старшая кухарка очень добра ко мне, совсем как родная мать. Но все же разница в нашем положении слишком велика, чтобы я могла говорить с нею свободно. Раньше у меня были подруги среди кухонных девушек, но их здесь уже нет, а новых я почти не знаю. Наконец, иногда мне кажется, что нынешняя работа утомляет меня больше прежней и что я выполняю ее вовсе не так хорошо, как ту, и госпожа старшая кухарка держит меня на этой должности только из жалости. В конце концов, чтобы быть секретаршей, нужно действительно иметь школьное образование получше моего. Грешно так говорить, но я часто боюсь сойти с ума. Ради Бога, - вдруг скороговоркой сказала она и легонько тронула Карла за плечо, так как руки он держал под одеялом, - ради Бога, ни слова не говорите об этом госпоже старшей кухарке, иначе я погибла. Если я кроме тех хлопот, которые доставляю моей работой, причиню ей еще и горе, это действительно будет уж слишком.

- Разумеется, я ничего не скажу, - заверил Карл.