Америка, Австралия и Океания

Только он произнес эти слова, раздался звук, похожий на удар грома, но казалось, что он исходил из ушей женщин. Когда эхо затихло, женщины медленно поднялись. Некоторое время они стояли изумленные, затем прильнули друг к другу, дрожа в смертельном страхе. Байаме подошел к ним и объяснил, как спас их от Курриа. Он не велел им больше купаться в глубоких водоемах реки Нарран — логове Курриа.

Байаме показал на воды у Бугира и сказал:

— Скоро здесь появятся черные лебеди, пеликаны и утки. Там, где раньше была сухая земля и камни, будет вода и водоплавающая птица. Река Нарран при разливе заполнит это углубление и образует большое озеро.

Свершилось так, как сказал Байаме; об этом говорит река Нарран с ее обширной водной поверхностью, что простирается на мили и служит домом для тысяч диких птиц.

Бора Байаме

От племени к племени передавалась весть о том, что наступила хорошая пора и должно состояться великое собрание племен. Место собрания было намечено в Гутуревоне, месте деревьев.

Старики шептались, что это хороший предлог для бора. Но женщины ничего не должны знать об этом. Старый Байаме — великий виринун сказал, что возьмет с собою на собрание племен двух своих сыновей — Гинда-инда-муи и Бума-ума-ноуи, так как пришло время стать им юношами, жениться, есть мясо эму и учиться быть воинами.

Когда род за родом прибывал в Гугуревон, каждый из них занимал место на хребтах, окружающих открытую равнину, где должны были состояться корробори. В одном месте расположился род воронов Ван, в другом — голубей Ду-мер, в третьем — род собак Мази и т. п. Здесь был Байаме со своим родом черных лебедей Байамул, род ящериц Убун с сипими языками и много других. Каждый род расположился отдельным стойбищем.

Когда все собрались, их оказалось сотни и сотни. Многочисленны и разнообразны были корробори, каждый род стремился превзойти других в причудливости татуировки, новизне песен и плясок. Днем много охотились и пировали, ночью танцевали и пели; обменивались клятвами дружбы, драгоценными сумками для бумерангов и т. п. Молодых дочерей выдавали за старых воинов, старых женщин — за молодых мужчин, еще не родившихся девочек обещали старикам, а младенцев на руках — взрослым мужчинам. Заключались соглашения и во всех случаях советовались с виринунами.

Через несколько дней виринуны сказали мужчинам племен, что состоится бора, но женщины ни в коем случае не должны знать об этом. Пусть все мужчины каждый день под предлогом охоты секретно подготовляют место бора.

Теперь каждый день мужчины уходили. Они расчистили большой круг, построили вокруг него земляной вал, очистили проход от круга к густым кустам и насыпали валы по обеим сторонам прохода. Закончив приготовления, ночью, как обычно, устроили корробори.

Через некоторое время один из старых виринунов притворился мрачным и вышел из толпы. За ним последовал другой, и они начали сражаться. Когда всеобщее внимание сосредоточилось на этой борьбе, из кустов внезапно раздался странный, жужжащий и свистящий звук. Женщины и дети сгрудились, испугавшись неожиданного и неестественного звука. Они знали, что звук исходил от духов, пришедших помочь посвящению мальчиков в юноши. (Если вы не боитесь духов, то вам звук напомнил бы свист куска дерева, привязанного к веревке, которую вращают.) При этом звуке женщины испуганно говорили: «Гарраими» (что значит «демон бора») — и крепче прижимали к себе детей.

Мальчики говорили: «Гайанди» — и их глаза расширялись от страха. «Гайанди» — название того же демона бора, но женщины не должны употреблять те слова, которыми мальчики и мужчины называют духа бора, так как все, что касается таинств бора, священно для глаз, ушей и языка женщин.

На следующий день после полудня мужчины скрылись в кустарнике. При заходе солнца они вышли из кустов и гуськом направились по дороге, обнесенной валами. Каждый держал в одной руке огненную палочку, а в другой — зеленую ветку. Когда они пришли в центр круга, настало время для молодежи и женщин покинуть стойбища и войти в круг бора. Внутри круга они устроили новые стойбища, поужинали и, как и в прежние вечера, устроили корробори.

По этому случаю Байаме — величайший виринун еще раз доказал свое могущество. Уже несколько дней род Мази вел себя без всякого уважения к виринунам племени. Вместо того чтобы относиться к их словам и делам с молчаливым трепетом, на что всегда рассчитывают виринуны, они беспрерывно болтали и смеялись, играя и крича, как будто племена не собирались совершить самые священные обряды. Часто виринуны сурово приказывали им замолчать, но предостережения были напрасны: Мази продолжали весело болтать и смеяться.

Тогда встал самый могущественный и прославленный из виринунов, Байаме, подошел к стойбищу Мази и сердито сказал им: