Америка глазами русского ковбоя

Хантер поехал дальше в будущее и прошлое, а на прицепе было написано по-английски: «Кинофестиваль на колесах», и еще почему-то и по-русски – «Мир».

Меня же пригласил в гости Ричард Чарльз Старгилл, чтобы показать свой паром «Зуек». Ричард до пенсии работал школьным учителем, а в свободное время занимался реставрацией морских судов. «Зуек» был построен во время Второй мировой войны для переправки рыбаков на путину из Блэйна на Аляску. Почти 40 лет паром верно служил рыбакам, а потом его отправили на корабельное кладбище и забыли.

Ричард случайно узнал о героической трудовой биографии «Зуйка» и решил его восстановить в прежней красе. Он организовал пенсионерскую команду «Друзья „Зуйка“» и в течение восьми лет реставрировал ветерана. Его назначили капитаном судна, и летом он ходит на нем по заливу с туристами на борту, рассказывая об истории рыболовства в этом районе.

Есть у Ричарда и свой рыболовецкий бот, названный в честь дочери «Анна». Каждый год Ричард отправляет его баржей на Аляску, а сам летит туда самолетом. Десять лет назад за три дня путины он ловил рыбы на 30 000 долларов, но и сейчас не жалуется на заработки. А еще в своем саду показал мне Ричард около пятидесяти видов бамбука, коллекцию которого он пополняет каждый год. Этот пенсионер был моложе большинства молодых.

По дороге в поселок Ферндэйл мне попались два русских мужика, которых сразу можно было выделить из толпы американцев – они лузгали подсолнечные семечки и плевались шелухой. Будучи недавними иммигрантами, они все еще восхищались, что здесь продают кроме обычных семечек еще и подсоленные, а также лущеные. На самом деле Виктор и Назар Гамдисей оказались турками, бежавшими из Азербайджана и приехавшими сюда недавно. По-английски не кумекали, но были дружественны и гостеприимны не менее американцев. Ребята пригласили переночевать у себя в доме и обещали приготовить шашлык под водку. Я был вынужден отказаться от заманчивого предложения, поскольку около дома не оказалось пастбища. Написали они в дневнике: «Анатолий, желаем тебе удачи во всех делах».

Через пару часов дороги я заметил подходящую ферму и зарулил на огонек. Ее хозяева, Пат и Надин Гровер, оборудовали пастбище для моей лошади и принесли ведро зерна. Ввели они меня в смущение, предложив дать лошади охапку сена. Забыл я, что в это время года трава уже не накапливает питательных веществ на зиму и по питательности чуть выше газетной бумаги. Правда, в каменных джунглях Калькутты я обнаружил, что главной пищей священных коров является бумага, собираемая ими на помойках.

Фермеры содержали 4 свиньи, 4 лошади, по 5 кошек и собак. Для видимости сельского зяйства они разводили карликовых коз. Узнав это, я только тогда понял, почему в их визитке было написано: «Продаем наших детей».

Надин убирала в убежище для брошенных животных, и обитатели фермы были когда-то брошены их равнодушными хозяевами. Патрик был важной шишкой в канадском отделении компании «Сэйфвэй», владевшей магазинами по всему миру. Он глава департамента по оценке производительности работников торговли, именно он решает, кого повысить, а кого понизить в должности и зарплате. Я поинтересовался: – Пат, ты, значит, – типа Большого Брата из книги Оруэлла «1984 год», и можешь решать будущее тысяч людей?

Он нисколько не смутился и попытался мне объяснить, что у компании есть объективные критерии оценки производительности труда работников, и личностный фактор не играет роли. Ох, сомневаюсь! Слава богу, что я у него просто гость, а не работник «Сэйфвэя».

Хозяева решили поужинать со мной в ресторане города Линден. По дороге я удивился чистоте и безлюдности улиц этого городка. Надин объяснила, что здесь живут потомки голландцев, всегда отличавшихся аккуратностью и педантичностью. Вот уж где мне бы места не нашлось.

Рестораном «Жорж» управляли необъятный Жорж Овен и его тощенькая, морщинистая жена Стелла, которая была значительно старше. Я не упустил случая опозориться, спросив у Жоржа имя мамы, указав пальцем на Стеллу. А ведь моя мама учила меня в детстве никогда пальцем на людей не указывать!

Фирменным блюдом ресторана были жареные бараньи ребрышки. Ох, не надо бы Жоре в ресторане работать! С трудом он протискивался между столами и нагибаться не мог из-за живота необъятного. Он решил сам обслужить нас и расписаться на меню своего ресторана. Меню ресторанов, которые посетил по дороге, я подклеивал в путевой журнал, чтобы и через 200 лет люди знали, почем и чем нас кормили. Так вот – блюдо этих ребрышек стоило 8.95 доллара, а с чаевыми 10.00.

Следующий день, 13 октября, был практически последним днем экспедиции – дальше Ферндэйла ехать я не собирался. Нужно было найти хорошее место для лошади, а телегу со сбруей оставить здесь, чтобы при первой возможности отправить их в Австралию.