Америка глазами заблудшего туриста

У меня упоминание о 60-х годах в первую очередь ассоциировались с музыкой The Beatles, многократно перезаписанной на магнитофонной ленте и безотказно вызывающей мурашки по телу. Любимые китайские кеды и многочасовые дворовые, футбольные состязания до сбитых колен… Хрущёв с кукурузой… Фидель Кастро с паршивым сахаром… и чёрные студенты с Острова Свободы. Ужасные стоматологические клиники с разрушительной дрелью и цементными пломбами. Первый космонавт и ажиотаж вокруг полёта в космос. Массовое желание детей и взрослых полететь туда, и быть космонавтами, или, как минимум — летчиками. И мои первые навыки приспособления к условиям тоталитарной истерии, скрытое нежелание быть не летчиком, не космонавтом, а самим собой. Тогда это означало для меня играть в игры, которые нравились мне, а не запланированные школьной программой гармоничного развития личности. Слушать и переживать музыку, которая глубоко волновала меня, а не разучивать хором «Солнечный круг, небо вокруг.» И на затасканный вопрос учителей и воспитателей: кем хочешь стать, когда вырастешь? — врать в угоду им, что хочу быть космонавтом.

Пьяненькому стареющему хиппи показались интересными мои воспоминания о 60-х годах. Он пригласил меня наведываться сюда почаще. Этого я не мог ему обещать. Зато я заверил, что нашего случайного разговора для меня достаточно, чтобы запомнить и его самого, и всё, о чём мы говорили с ним, также надолго, как я помню Хрущева, Кастро и Мао Цзедуна.

К этому, почти утреннему времени, мой собеседник уже не сомневался ни в чём, мною сказанном. Расстались мы настоящими приятелями. Он отметил, что здорово провёл время. Признал, встреча с русским шпионом оказалась гораздо приятней, чем визит к психоаналитику или проститутке, которые, в сущности, мало, чем отличаются (лишь ценой).

Наша подруга вошла во вкус ночной жизни и предложение отправиться обратно домой, восприняла крайне неохотно. До семи утра, когда мы должны приступить к работе, оставалось часа четыре. Ехать на работу прямо из этого заведения как-то не улыбалось. Ей же было трудно понять пролетарскую озабоченность о предстоящем рабочем дне. Лишь наши клятвенные заверения вернуться сюда в ближайшие дни, склонили её к согласию.

Обратно ехали невесело. Чувствовалась усталость. Наша попутчица оставила в баре последние способности трезво воспринимать реальность. Говорить о чём-либо не было ни желания, ни сил.

К счастью, на следующий день трудовая активность всех сотрудников была явно понижена, и наша вялость не была исключением.

Среди дня нашу похмельную повинность скрасило неожиданное прибытие к причалам потрепанной рыбацкой шхуны с 80-ю кубинскими беженцами на борту. Её сопровождал катер береговой охраны. Процесс высадки беглецов с острова Свободы проходил под тщательным наблюдением полиции и миграционной службы, которые встречали их на берегу.

Конечно же, происходящее интересовало не только полицию, но и туристов с их камерами и фотоаппаратами. Служба оградила место высадки и подогнала автобусы. Пересадка гостей на сухопутный транспорт сопровождалась тщательным досмотром каждого.

Беженцы являли собой различные возраста, выглядели уставшими и перепуганными. Видимо, пока они добрались до американского острова, сполна натерпелись. Мероприятие рискованное, но этим — повезло.

Как шутливо комментировали событие мои американские коллеги, скоро все эти беженцы получат легальный статус и право на социальное обеспечение, чего нашему русскому Серхио не светит.

События, как рождественские чудеса, повалили на наши очумевшие головы. Встретившись с Кевином на работе и обменявшись впечатлениями о вчерашней вечеринке и сегодняшнем десанте с острова Свободы, он осторожно заявил об ещё одной новости. Он хотел согласовать со мной такой деликатный вопрос, как прибытие его друга детства из Long Island, NY.

Я воспринял это, как приезд на рождественские праздники, но Кевин пояснил мне, что в действительности, у его приятеля сейчас трудный период, и он, полагая, что Кевин живет один в доме, решил попросить у него временное убежище-пристанище.

Я выслушал и подумал, что места у нас достаточно; подобная ситуация мне самому знакома; да и пребывание гостя в нашем доме лишь временное. Я обещал пояснить ситуацию Олегу.

Но до того, как я переговорил с Олегом, Кевин отыскал меня снова и предложил закончить работу сегодня пораньше. И, до того как вернуться домой, присесть где-нибудь, выпить пива, познакомиться и обсудить условия проживания гостя. Кевину хотелось быть уверенным, что наше согласие на временное подселение его приятеля, мы даём осознанно, познакомившись непосредственно с ним самим.

Я передал всё это Олегу. Тот воздержался от конкретных замечаний по этому поводу. Не обрадовался.

Когда мы все встретились, то я сразу отметил, что парень злоупотребляет алкоголем; это было очевидно по его испитой физиономии.