Америка глазами заблудшего туриста

Кроме автобуса, мы также загрузили мелочами два легковых автомобиля. Наконец, покончив с погрузкой основной массы и оставив в квартире лишь легкие коробки, мы все расселись по автомобилям и тронулись. Перевозка оказалась самой приятной частью работы. Мы проехали через добрую половину города и выехали на трассу. В пригороде постоянно возникали различные жилые коммуны и кондоминиумы. В самом городе и вокруг, я отметил обилие церквей, различных по архитектуре и своему содержанию.

Новым местом жительства этой семьи оказался свежее выстроенный дом в живописном, хотя и отдалённом от города, месте. Вокруг росли высокие сосны, двор у дома был устелен стандартной травой. На газоне ещё можно было разглядеть квадратные латки травяного дёрна. Сам дом мало чем отличался от массы подобных домов на юге Флориды.

Внутри дома было пусто и просторно. В сравнении с предыдущей квартирой, эта семья существенно улучшила свои жилищные условия, хотя этот дом, возможно, и оценивался не дороже той квартиры в городе. А при наличии автомобиля и хороших дорог, отдалённость от города не имеет особого значения. Зато жить в этом сосновом, тихом месте гораздо приятней.

Невольно вспомнилась сегодняшняя ночёвка в городском приюте. Вероятно, эта женщина знала, где нас нашли, поэтому и отношение к нам соответствующее.

Дом был стандартно укомплектован кухонным оборудованием, системой кондиционирования, телефонной и телевизионной коммуникациями.

Там нас встретила бабушка, как я понял, мама этой женщины. Собравшись в новом доме все вместе, они не скрывали своей радости по поводу переезда сюда.

Насколько я мог догадываться, дом они не арендовали, а купили, скорее всего в кредит. Отношение людей к арендованному и своему, недавно купленному, отличить нетрудно.

Мы с Биллом не торопясь, заносили вещи в дом, а женщина суетливо указывала нам, куда и что следует ставить. Бабушка возилась на кухне, готовила бутерброды и обеспечивала нас холодным питьём. Многие коробки мы просто складывали в комнатах или в гараже.

Паренёк, лет 12, постоянно вертелся вокруг нас и предлагал свою помощь. Его мама ничего не говорила, но и особого одобрения не проявляла. По возможности, она отвлекала сына от кооперации с двумя сомнительными типами. Паренёк больше обращался ко мне, так как Билл постоянно ворчал и сквернословил, отдуваясь от пота.

Билл профессионально чуял, что эта семья — неблагополучный работодатель. Предвидел, что женщины постараются компенсировать скромную оплату бутербродами и благодарностями, на которые пива он себе не купит.

Парнишка же продолжал помогать нам, задавал детские вопросы и удивленно прислушивался к моему, неамериканскому английскому.

Обеденный перерыв прошёл тихо. Нас с Биллом пригласили на кухню, где была только бабушка. Женщина хлопотала в комнатах с расстановкой вещей. И детей старалась привлечь к своим делам.

Билл уже не сомневался в том, что мы попались на каторжный и дешёвый подряд. Настроение у него было потно-мрачное.

Я наблюдал, как суетилась в своем новом доме эта женщина, и невольно отмечал, что она ничем не лучше и не умнее многих украинских женщин её возраста, которым уже никогда не выбраться со своими семьями из комнатушек заводских общаг с общими кухнями и подобием туалетов. Разве только, их вышвырнут и оттуда, за неуплату коммунальных услуг.

Спустя какое-то время, снова появился джентльмен, который подрядил нас на эту работу. Убедившись, что всё идёт благополучно к завершению, он поговорил с хозяйкой и собрался покинуть нас. Но не попрощавшись и не сказав нам доброго слова, он всё же не смог уйти. Выразив нам свою благодарность за то, что мы согласились поработать в праздничный день, он хотел уехать. Но Билл, не церемонясь, задал ему простой вопрос:

— Эй, приятель, а кто платить будет за нашу работу?

— Хозяйка. Она же и отвезёт вас обратно, — ответил тот.

Остаток дня мы работали безрадостно. Билл надеялся, как он выразился, что имеет дело с джентльменом и хорошими людьми, которые понимают значимость труда в праздничные дни и оценивают это по особому тарифу. Но, теперь, он понял, что горько ошибся.

Я хотел сказать ему, что с нами обращаются вполне прилично, как с работниками, проживающими в ночлежке. И полагают, что для субъектов, согласных жить в таких условиях, самая минимальная оплата уже праздник великий, так как и на эти деньги можно купить пиво и сигареты.

Но я не стал ничего говорить, предполагая, что он уже давно живёт в ночлежном доме, и такое замечание может обидеть его.

Я представлял себе, что могут о нас думать эти люди, которые знают лишь то, что мы из ночлежки, то есть, парни, у которых на организацию лучшей жизни ума не хватает. Знакомиться с нами ближе и выяснять, как мы докатились до такой жизни, никто не будет, своих забот полно. Судят быстро и просто, по дому, в котором ты живешь. А как тебя самого оценят, так и твоё время будут оценивать.