Америка. Приехали!

"Ну и отлично! — радостно заметил мужчина. — Узнал-таки! Правда, теперь уже не товарищ, и не майор. А вместо книжки той … Вот!" — мужчина потряс пакетами с какими-то покупками. Ты уж извини меня, — неожиданно смутился мужчина. — Уж слишком я бесцеремонно. Просто я уж очень обрадовался. Тебя ж там давно похоронили. После того как ты сбежал, всех нас КаГэБэшники здорово трясли. Но я-то тогда отбрехался. Мол, если и улетел, то не от нас. С меня взятки-гладки. А у тех вот кавказцев головы полетели. Зол я был на тебя, уж не знаю как. А потом подумал, рассудил, что ты правильно сделал. Будь моя воля, водил бы я самолёт, то и сам бы сбежал. А потом КаГэБэшники ещё заезжали. Собрали всех лётчиков и объявили, что, мол, тебя приговорили и привели в исполнение — там, в Америке. От нас, мол, никто не скроется. Я даже и не знал — верить, не верить. Подозревал, что врут. Пугали, чтобы никому не повадно было. Ну да ладно, что это я о себе. Ты-то как, расскажи!"

"Вроде ничего, всё нормально», — коротко ответил Юра.

"Вижу, что всё нормально, — снова перехватил инициативу мужчина. — Жена, сын! Работаешь, служишь али бизнес какой?"

"Работаю с компьютерами".

"Компьютерщик, значит! — радостно откликнулся мужчина. — У нас поговаривают, что все компьютерщики ‒ миллионеры".

"Да где уж там", — махнул рукой Юра.

"Ничего, дерзай! И к тебе придёт удача", — прокричал мужчина.

"Я вот тоже не сразу свои бабки заработал. Когда Эсэсэр развалился, ой как тяжело было. Хлеба простого купить было не на что. Запил. Все наперекосяк. Жена ушла. А потом опомнился. Пошёл в кооператоры. Фирму открыл такую вот интересную. Утилизация военного оборудования".

"Ну и как, получается?" — поинтересовался Юра.

"Ещё как! — весело подтвердил мужчина. — Ежели утилизировать с умом и делиться, с кем надо, то жить можно припеваючи. Так что свой лимон я имею. Женился вот недавно. Так что у нас это как бы свадебное путешествие по Америке. Вон, видишь ту, блондинистую у бортика поближе к водителю? Ну как? — заговорщически сообщил мужчина. — Самая крутая тёлка на нашем басе".

Юра посмотрел в сторону автобуса. Там на открытом втором этаже даблдекера, опершись на бортик, сидела полногрудая молодуха лет тридцати.

Словно перехватив оценивающий Юрин взгляд, мужчина прищёлкнул языком и хвастливо добавил: "Не бойсь, справляюсь. И безо всякой Виагры. На такой бабе полночи скакать будешь и только разохотишься!"

Словно почувствовав, что речь идёт о ней, молодуха слегка приподнялась со своего места и, глядя на Юру с мужчиной, прокричала грудным растянутым голосом: "Коля, Колян! Ну, сколько можно. Поехали. Все собрались. Тебя одного ждут".

"Да не шуми ты! — отозвался мужчина. — Подождут. Видишь, друга встретил. Такая история! Расскажу — со скамейки свалишься".

"Нужны мне твои россказни! — всё тем же грудным голосом пропела блондинка. — Колян! Серьёзно, закругляйся. Времени нет. Народ волнуется".

"Ну ладно, — согласился мужчина. — К себе не приглашаю, в гости не напрашиваюсь, — мужчина уже обратился к Юре. — Отбываем сегодня вечером в Лос-Анджелес, в Диснейленд. На Микки Мауса поглядим и на каруселях кататься будем".

Потом он резко повернулся и быстро устремился к ступеням даблдекера.

Юра смотрел на тёмный проём автобуса, где исчез неожиданный знакомый. И вдруг защемило под ложечкой. На мгновенье нахлынули воспоминания далёкого прошлого. Словно картина, перед глазами возник далёкий пейзаж. Зимний лес. Деревья, усыпанные снегом. Сугробы. Позёмка, гуляющая по взлётной полосе и ряд самолётов-истребителей, выстроившихся стрункой тут же рядом. В глазах защипало. Юра провёл рукавом по лицу, вытирая глаза и отгоняя старые воспоминания. Через секунду он пришёл в себя и снова посмотрел в сторону автобуса. Даблдекер уже тихонько тронулся. На втором этаже автобуса стоял мужчина и, перегнувшись через свою пышногрудую спутницу, махал Юре рукой. Потом, поймав Юрин взгляд, сложил руки рупором и прокричал: "Лейтенант Сазонов! Вольно!"

Забастовка

Не знаю, как это происходило в других местах, но после приезда в Америку наши эмигранты некоторое время пребывали в состоянии эйфории. Длительность этого, как бы по-научному сказать, эйфорического синдрома разнилась очень сильно. Одним эйфории хватало на два дня, другим ‒ на две недели. Кое-кто задерживался в этом состоянии два месяца. Некоторые продолжали пребывать в эйфории два года. Ну, а самые непреклонные оставались в эйфорическом синдроме следующие 20 лет. О крайностях, в виде двух дней и двадцати лет, мне писать не хочется, поскольку это больше похоже на "клинику" с сопутствующими прочими медицинскими показаниями. Всё же прочее можно отнести к норме. Просто такое вот радостное состояние продолжается до тех пор, пока тебя жизнь по башке не стукнет.