Америка против всех. Геополитика, государственность и глобальная роль США: история и современность

В любом американском школьном учебнике истории можно прочитать, что основной причиной начала Гражданской войны было желание северян освободить рабов из-под гнета южных рабовладельцев. Газеты тиражировали шокирующие истории о жестоких рабовладельцах, которые истязают и насилуют невольников, поодиночке распродают семьи и за малейшую провинность до смерти забивают африканцев. Раздувались истории о фантастической коррупции и имущественном расслоении в южном обществе. Огромный вклад в создание нужных настроений внесли литераторы, такие как Гарриет Бичер-Стоу. Ее книга «Хижина дяди Тома» (1852), в которой южные плантаторы предстают настоящими чудовищами, пользовалась огромной популярностью среди жителей Севера, несмотря на посредственное литературное качество. Однако мало кто из читателей знал, что автор «Хижины дяди Тома» ни разу не видела своими глазами рабовладельческие плантации и написала ее на основе газетных заметок и историй из вторых и третьих уст.

Журналисты, писатели, священнослужители рассказывали северянам об ужасах рабства и о миссии американского народа — скинуть оковы с угнетенных. Грядущая война приобретала едва ли не религиозный характер. Одним из ее символов стала песня «Тело Джона Брауна», воспевавшая лидера восстания 1856–1858 гг. в Канзасе, который боролся с рабством, убивая всех, кого он подозревал в симпатии к рабовладельческому строю. В конечном итоге армия разгромила его сопротивление, а сам Браун, которого южане считали маньяком, был повешен. Однако на Севере он стал героем-мучеником, перед которым меркли заслуги святых прежних столетий. «Джон Браун лежит в сырой могиле, но дух его шествует по земле, — пелось в песне. — Он ушел, чтобы стать солдатом в армии Господа» [134].

Уже после начала Гражданской войны на мотив «Тела Джона Брауна» возникла еще более популярная песня — «Боевой гимн Республики». В ней армию освободителей вел уже сам Иисус Христос, который заносил свой «ужасный быстрый меч» над головами противников. «Если Он умер за то, чтобы сделать людей святыми, — пелось в “Боевом гимне”, - давай же умрем за то, чтобы сделать их свободными». Припев гласил: «Слава, слава, аллилуйя! Наш Господь шествует вперед».

Между тем в самих южных штатах противников рабства становилось все больше. Многие лидеры Конфедерации, включая легендарного главнокомандующего Роберта Ли, ненавидели этот институт, вынашивали планы его ликвидации и нередко отпускали своих рабов на волю. В то же время в армии северян можно было встретить генералов, владевших рабами. Что же касается мифа о том, что армия южан была «рабовладельческой», то он не выдерживает никакой критики. Конфедераты шутили, что у большинства из них есть лишь по два раба — левая и правая руки.

Однако для федерального правительства вопрос рабства все-таки стоял на втором месте. В одном из интервью в 1862 г. Авраам Линкольн заметил: «Моей высшей целью в этой борьбе является сохранение союза, не сохранение или уничтожение рабства. Если бы я смог спасти союз, не освободив ни одного раба, я бы сделал это, и если бы я мог спасти его, освободив всех рабов, я бы сделал это, и если бы мог спасти его, освободив одних рабов, а других не освободив, я бы сделал это. Что я предпринимаю в вопросе рабства и для цветной расы, я делаю потому, что верю, это поможет сохранить союз»[135].

В середине июня 1861 г. 30-тысячная армия северян выступила на Ричмонд под командованием Ирвинга Мак-Дауэлла — посредственного военного, спешно произведенного из майоров в бригадные генералы по протекции влиятельных друзей в Вашингтоне. Он осознавал, насколько безнадежное задание ему поручено, с горечью наблюдая, как вверенная ему армия разваливается прямо на марше, а солдаты разбредаются вдоль дороги для сбора ягод. За армией из Вашингтона спешили экипажи с представителями высшего света и множество журналистов. Всем им не терпелось увидеть, как доблестная армия расправится с мятежниками.

Нужно отдать должное Мак-Дауэллу: не будучи выдающимся полководцем, он приложил много усилий, чтобы убедить правительство дать ему время хотя бы обучить солдат слаженно двигаться в боевом порядке и правильно вести огонь. Однако Линкольн не дал отсрочки, так как на него давили «ястребы», общество и, самое главное, трехмесячные контракты уже истекали. Даже опытный Скотт не стал возражать.