Америка – разлучница

Когда под утро все наконец то начали расходиться спать, Наташа убирала со стола. Давид намекнул на встречу в бане, аккуратно подав ей знак, и она, проводив выпившего мужа до кровати и аккуратно раздев его и укрыв одеялом, выскочила на улицу. Стояла прекрасная погода, шёл пушистый снег, и было тепло. Добежав до бани, аккуратно и привычно сняла с себя полушубок, вошла в парилку. Давид уже ждал её, предварительно захватив плед и расстелив его. Молча, без лишних слов, они занимались любовью, и наслаждались этим, пока не устали. Сплетя пальцы рук с Наташиными в тугой любовный узел, Давид начал первым:

— Соньку прости. Она глупая, но всё-таки мне жена. Вечер испортила, но когда-то же я должен был вам об этом сказать. И потом, Наташа, то, что я уезжаю, это не приговор отношениям. Я давно хотел предложить уехать тебе со мной. Подумай об этом, ведь это шанс выбраться из этого дерьма.

— Давид, ты серьёзно? — спросила Наташа, повернув к нему голову и удивлённо приподняв бровь, — в качестве кого я туда поеду? Любовницы?

— Не надо утрировать так. В качестве врача, который едет на ПМЖ в другую страну. Саша тоже там работу найдёт, не сомневайся. Давайте с нами.

— Во-первых, мы не успеем с вами. Во-вторых, я подумаю над твоим вопросом. Крепко. Но позже.

Наташа, осознав, что не всё потеряно, снова испытала надежду на будущее, и ей безумно захотелось его поцеловать. Она целовала страстно, впиваясь в него и растворяясь. Давид ласкал и стонал, шепча слова любви. Они безумно были счастливы.

Глава 11 «Смертельная доза прощания»

Время до отправки самолёта «Астрахань — Москва — США» оставалось совсем ничего. Подготовка занимала всё время Наташи и Давида. Нужно было закончить здесь все дела. Уволиться, перекрыть все краны в квартире, куда-то деть его любимого Тишку, кота. И конечно же оформить целую кучу бумаг. Бегая из одной конторы до другой, занимая бесчисленные очереди и отстаивая там часами, Наташа поняла наконец, что очень многие граждане в стране, больше не хотят в ней жить. Столько сограждан держали заветные приглашения в руках, что можно было уже понять. Это эмиграция серьёзного масштаба. Нет, не совсем как у лягушек, когда засушливое лето. Но очень близко к этому, это прям в точку.

Времени на поплакать оставалось катастрофически мало, поэтому Наташа это делала систематически в ванной, запираясь на два замка. Саша ничего не мог с этим поделать, только молча терпел, и часто разговаривал с тёщей. Она была мудра, и успокаивала его тем, что скоро это всё закончится. Он уважал её мнение, поэтому сцепив зубы как-то выдерживал эту агонию. Со своей стороны, он начал потихоньку перевозить вещи в Астраханскую область, куда его пригласили работать инженером на большую стройку супермаркета. Им выдали служебную квартиру, от ведомства здравоохранения, так как Наташа тоже недалеко от объекта строительства Саши, будет работать в кардиологическом центре. Нужно было торопиться, приглашения не будут ждать вечно. Поэтому Саша начал действовать, и перевозить часть вещей в квартиру, и обустраивать её. И заодно отдыхал там от ввалившихся чёрных глаз своей супруги, которая молча «умирала», по причине ПМЖ своего друга. А может уже и не друга, судя по их поведению. Но…Саша очень любил Наташу, и молча доверял Давиду, надеясь, что они не обманывают его.

Бесконечные заботы переезда подошли к концу. Февраль всё-таки наступил. Наташа уже даже не скрывала своё душевное не спокойствие. Срывалась по каждому поводу, всё время плакала и не находила себе место. Ей было так плохо, что пришлось несколько раз медикаментозно успокаивать нервы. Татьяна, на правах близкой подруги Наташи, зачастую украдкой подкалывала ей успокоительные, которые подворовывала у неврологов. Лучше не становилось, ну хотя бы не плакала. Когда наступил день прощания, на Наташу уже страшно было смотреть. Ввалившиеся глаза и затравленный взгляд — итог ожидания бесконечной разлуки.

В квартире Давида собрались все те, кому он был дорог. Сели на чемоданы, сохраняя традицию «посидеть на дорожку». Олег Ефимович первым нарушил «тягучую» тишину:

— Ну вот и всё, друзья мои. Пора ехать в аэропорт, иначе «профукаем» рейс. Поднялись.

Все молчком встали, взяв в руки поклажу, выставленную на пороге квартиры. Соня нянькала орущего Олега, Марина Семёновна рыдала в голос, Наташа просто «мёртво» шла вслед Давиду. Расселись по машинам. Саша взял руку Наташи, и сжал её.

— Давай держись, нельзя так убиваться. Ну ты же не хоронишь его, зачем так переживать. Люди едут за «хорошей» жизнью, и во многом они правы. Он же обещал, что пришлёт приглашение. И мы попробуем подумать об эмиграции, если ты захочешь — сказал Саша.

— Я захочу, муж мой. Он мой друг, без которого мне «пусто».

— Хорошо, я обещаю думать об этом. Но всё-таки обрати на меня внимание в такой ситуации, иначе я начну думать, что он тебе больше чем друг, жена моя.

— Не говори ерунды, Саша. И потерпи немного меня такую. Скоро всё изменится, и жизнь будет другой. Он много для меня значит, прими это, и прости.