Америkа (reload game)

Да уж, репутация... Страшная сила и страшная штука. Это чистая правда: задумай "майор Иванов-Петров" заявиться в ту университетскую среду в истинном своем, лазоревом, обличье, ему на вопрос "Который час?" может еще и ответили бы, сквозь зубы, но уж на вопрос "Как мне найти NN?" - точно послали бы в другую сторону, а сами кинулись бы со всех ног предупредить того NN: "Тебя жандармы ищут!!" А ведь голубенький майор-полковник в данном конкретном случае ловит именно что "врагов страны", а не "противников режима", причем, судя по ряду признаков, делает это поперек собственного начальства, и рискует при этом уже не карьерой, а - рассудительной своей немецкой головой... Трагично - откуда ни глянь.

- Спасибо, Алекс. Задолжал я тебе в очередной раз, неоплатно.

- Да, было бы забавно свести суммарный баланс наших с тобой "неоплатных долгов" друг дружке, ей-богу!.. Ладно, сдается, что вон тот костюм тебе подойдет в самый раз: будешь у нас "как денди лондонский одет", ха-ха! Под размер напарника твоего у меня вряд ли что сыщется, извини... Кстати, пора б мне его сменить на кухне - последить за чайником, ха-ха. Как соберетесь уходить - свистните: я выйду с вами через черный ход, со своим ключом.

Критически оглядев обмундирование напарника, явившегося с кухни протирая украдкой сонные глаза, ротмистр остался крайне недоволен. Извлеченный из котомки давешнего босоногого попрошайки наряд - тот самый, что был на парнишке в Том Доме, и в котором, надо полагать, коллеги забрали его из особняка на Морской, или откуда там (...а кстати - откуда? это важно! впрочем, это всё - потом...) - так вот, наряд тот был настолько "нестоличным", насколько это вообще возможно, и тянул просто-таки на особую примету. Денег (из выпотрошенной им по пути Командоровой захоронки, одной из трех) у них было более чем достаточно, но наследить ночной покупкой новой одежды было боязно, а тратить на такое переодевание еще один контакт - жалко.

- Пройдись-ка по комнате, до окна... повернись... еще разок... Эх, черт - хорошо ведь, но слишком уж лежит на поверхности!..

- О чем вы, Павел Андреевич?

- Из тебя вышла бы изумительная девчонка! Но им, к сожалению, это тоже наверняка придет в голову: слишком очевидно...

- Ну спасибо вам, дядя Паша! - надулся парнишка.

- Да не за что, племянник! Такая уж у тебя конституция.

- Что - у меня?

- Ну, телосложение, манера двигаться... стой-стой-стой! - оперативное решение, как водится, пришло к нему внезапно, как раз при взгляде на алексов аглицкий костюм.

- Так! Есть укрытие, где мы будем в безопасности, практически в полной. Но есть и загвоздка: там очень не любят посторонних, и если в нас распознают чужаков - это может для нас плохо кончиться... совсем плохо. Идти туда надо непременно вдвоем, чтоб каждый сыграл свою роль. Если ты готов, можем рискнуть.

- Под вашим командованием, Павел Андреевич - да куда угодно! Это какой-нибудь воровской притон?

- Притон, да. Но не воровской...

Засим ротмистр прочел трехминутную примерно лекцию, вполне академическую по стилю изложения, которую можно было бы озаглавить так: "О нетрадиционных сексуальных отношениях и их социальной роли в привилегированных слоях русского общества середины XIX века". Парнишка сидел пунцовый - хоть прикуривай, а по окончании лекции еле выдавил дрожащими губами:

- Вы... вы... хотите... чтоб... я?..

- Ты чего, напарник, - встречно вытаращился на него ротмистр, - с дуба, что ль, рухнул?! Или как это называют в вашей, Витебской, губернии?

- Простите, Павел Андреевич, - жалобно заморгал тот, - но даже изобразить собой такую... такое... ну, не выйдет у меня, правда...

- Ты, как раз, главное - не вздумай там чего-нибудь изображать: угробишь нас обоих - на раз! Будь самим собой - как вот сейчас. Именно таким ты мне там и нужен. За нитью разговора даже и следить не пробуй. А главное - держи рот на замке, что бы вокруг ни творилось. Ты мне веришь?

- Да, дядя Паша.

- Тогда всё у нас с тобой станцуется, племянник!

26

На пАру, возникшую будто из ниоткуда посреди погруженного в полумрак клуба "Эфиальт", трудно было не обратить внимания: прелестный эфеб в пейзанском наряде, способный заставить любое сердце биться учащенно, и брутальный мачо в безупречном английском костюме и котелке, при виде которого застенчивый вздох: "О-о..." исторгался из груди как бы сам собой... Прекрасные незнакомцы, переживавшие, похоже, даже еще не медовый месяц, а лишь романтическое преддверие его, были поглощены друг другом настолько, что не нашли даже нужным представиться обществу по клубной традиции. Мачо небрежным движением поманил к себе и так уже поспешавшего к ним распорядителя, весьма встревоженного нарушением этикета, и опередил его вопрос своим: