Американ Босс

— Буду, — покорно отвечаю я. — Посиди, я сейчас вернусь.

Я быстро щелкаю пятками по полу и забегаю в спальню. На ходу сгребаю с пола комок джинсов и топ, и запихиваю в шкаф. Начинаю дрожащими руками рыться в ящике, ища свой домашний спортивный костюм, а неугомонный рабочий в моей голове тем временем орет: «Кэп у тебя в квартире, жаным(моя душа — перевод с киргизского — прим. автора) В соседней комнате!»

Уфф, да чего я так нервничаю-то. Сердце колотится как у зайца, лицо горит.

— Тебе помочь? — раздается хрипловатый голос прямо за мной. И когда я говорю «прямо за мной» я имею в виду сантиметрах в десяти от моей шеи.

Заорала бы снова, но меня как парализовало. Литр Архыза бесследно испарился, потому что во рту снова становится сухо. Очевидно, выпал осадками мне в трусы, потому что как раз там сейчас очень влажно. Вот только никаких трусов на мне нет.

Хочу выдать какую-то остроту, но вновь заигравшая в голове Ginuwine, под которую я объезжала колени Кэпа, перебивает все.

— Сама справлюсь, — гипнотизирую глазами свисающий из ящика рукав цветастой толстовки.

Вместо ответа, Кэп просовывает палец за пояс моего халата и тянет меня назад. Ginuwine начинает орать громче, потому что мои зад снова упирается в это. В дубовый русско-американский стояк.

— Ты мне должна, Ни-ка, — вибрация слов рассыпается по шее одновременно с горячим дыханием.

— Пятихатку возьми на тумбочке, жмотина. — сиплю, продолжая глазеть пред собой. — А то биг мак, говорят, подорожал.

— Продолжай кусаться Бэмби, — раздается короткий смешок. — Мне нравится.

Я тихо ойкаю, потому что горячие губы прижимаются к шее, и большая ладонь сжимает талию. Хочу разозлиться, послать Кэпа к черту, но не могу этого сделать. Все это чертово похмелье, не затыкающаяся музыка в моей голове и ощущение горячего тела.

— Повернись.

Ох ты ж черт. Ну ничего же сексуального в этом слове нет, так почему оно на меня так действует.

Я вращаюсь по часовой стрелке словно старая карусель до тех пор, пока не встречаюсь глазами с Кэпом. Сейчас радужка у него совсем не зеленая, а черная.

— Кухонный стол, ковер, подоконник, — тягуче произносит он, сжимая в ладонях мою задницу. Ух ты, целиком поместилась. — Показывай, Бэмби.

— Ты чего несешь? — ерзаю, безрезультатно пытаясь высвободиться. Судя по тому как взгляд Кэпа съезжает с моего лица с груди, халат перестает справляться со своей защитной миссией.

— Услуги телохранителя и евнуха в наше время дорого стоят.

В голове брезжит догадка, что это Кэп доставил меня домой, и по лицу мгновенно растекается стыд.

— Я не просила.

— Конечно, не просила. — ухмыляется он. — Ты умоляла.

Игнорировать его дубину, упирающийся мне в живот, становится просто невозможным, а чтобы не выдать тотального смущения, я тоже пытаюсь усмехнуться.

— Кэп, ты явно страдаешь неконтролируемой формой эрекцией. Это все от неудовлетворенности.

— Угадала, Ни-ка. Поэтому я приехал за помощью.

— Тогда ты пришел не по адресу, потому что у меня с сексом все в порядке, — фыркаю я, на что Кэп начинает так издевательски широко улыбаться, что я во второй раз за последние десять минут краснею.

— Ты какого хрена… — выпаливаю я, потому что его лапища на моей заднице начинает собирать в гармошку халат, с явным намерением его задрать.

— Потому что ты моя огромная должница. И даже комод, письменный стол, подъезд и унитазная крышка, помноженные на три, этого факта не исправят.

Нужно будет полистать в интернете, как называется отклонение, когда перечисление предметов мебели заводит. Да этот парень словесный маньяк.

Его рука ложится на мою голую ягодицу и замирает, а я снова превращаюсь в истукана, потому что возбуждена до предела и не могу оторвать взгляд от того, как глаза напротив вспыхивают черным, а губы приоткрываются.

— Если ты мокрая, я тебя трахну, Бэмби, договорились? — предупредительно шепчут чертовы губы.

И моя стыдливость и целомудренность катятся в тартары. Договорились, черт возьми. Потому что я хочу. Пожалуй, больше всего на свете.

Врезавшиеся в барабанные перепонки звук входного звонка словно выливает мне на голову ушат холодной воды, и я отмираю.

— Не открывай, — хрипло произносит Кэп и в подтверждение своих слов сильнее сдавливает ладонью мой зад.

— Нужно открыть, — по тупому повторяю я и, вынырнув их тисков Кэпа и его сообщника шкафа, лечу к двери. В ушах грохочет: божечки, божечки, я же могла с ним переспать. Хотела с ним переспать. Хочу-хочу с ним переспать.

Поплотнее запахнув свой развязный халат, дергаю ручку и, остолбенев, замираю на пороге.

— Привет, малыш, — с виноватой улыбкой произносит Глеб, держа в руках здорового плюшевого медведя и букет цветов. — Можно войти?

17

Ника